«Отцы и сыновья» Брайен Фрил в Камерном театре (Челябинск; премьера!)

• 16 май, 2014 at 1:05 PM

Впечатления Королевича Никиты, разумеется. И только.

Премьера сегодня, а вчера был допремьерный показ / сдача / генеральная репетиция – все одно. Главное, в переполненном зале Камерного театра показали этот спектакль от начала до конца.

Признаюсь, шел на него с большим желанием, предвкушением, а главное – надеждой.

И еще что важно: чем дальше, тем реже хочется писать о спектаклях. Конечно, все зависит от конкретного случая. Если ранее строчил как безумный пулемет, то в последние годы смотришь, что-то там себе думаешь, в основном все понятно и писать нет никакого смысла. В лучшем случае, обсудишь в узком, но близком кругу, и баста. Пишешь, если тебе интересно. Или если хочется поделиться (мнением, открытием, событием). И сейчас это как раз такой случай. Но, кроме того, в данном случае я считаю, что важно об этом написать. Так что поехали.

Что знал о постановке до показа:

- по мотивам «Отцов и детей» Тургенева (специально накануне перечитал, понял, что до этого читал его только в школе, и тогда на меня произвело впечатление все это дело: нигилизм, отрицание и так далее, однако сейчас все это даже не смешно);

- пьеса Брайена Фрила «Отцы и сыновья» (благодаря замечательной традиции Камерного театра – выкладывать на сайте все пьесы, с которыми он соприкасается, я также смог прочитать и этот текст, который… я прочитал и только);

- режиссер-постановщик – Алексей Янковский, у которого здесь это уже третий спектакль, чей «Злой спектакль» по Климу мы все смотрели не так давно на «Камерате», и еще я смотрел у него «Человека-подушку» на Волхонке в Екатеринбурге, кстати, очень хорошее дело);

- распределение (см. ниже), которое заинтересовало как минимум, а в отдельных моментах даже порадовало;

- и в день показа узнал о том, что продолжительность спектакля порядка четырех часов.

Почему-то именно последнее меня очень порадовало. Давно я не смотрел большой, глубокой, интересной и живой работы. И, как минимум, первая составляющая здесь была уже гарантированна. Но полно. Шел в Камерный театр и радовался той надежде, которая во мне чего-то ради вдруг засела.

Но перейдем к делу.
Камерный театр, 15 мая 2014 г.
«Отцы и сыновья» по пьесе Брайена Фрила (версия по мотивам романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»).

Режиссер – Алексей Янковский (Санкт-Петербург)
Художник – Надежда Чехович (Москва)

Действующие лица и исполнители:

Базаров Евгений Васильевич – Дмитрий Блинков
Кирсанов Аркадий Николаевич – Петр Артемьев
Кирсанов Николай Петрович – засл. арт. РФ Михаил Яковлев
Кирсанов Павел Петрович – Игорь Миногин
Прокопьевна – Елена Мальцева
Базаров Василий Иванович – засл. арт. РФ Виктор Нагдасев
Базарова Арина Власьевна – Надежда Нагдасева
Феничка – Надежда Зуева
Катя – Виктория Бухарина
Одинцова Анна Сергеевна – Алина Тягловская
Княжна Ольга – засл. арт. РФ Зульфия Акчурина
Дуняша – Татьяна Кучурина
Пётр – Антон Ребро

Смотрел с откидного места во втором ряду и, думаю, не ошибся. Разве что можно сесть чуть подальше, ибо получился острый угол по отношению к центральной части декораций – круглого стола на колесиках. Но в любом случае, это тот случай, когда желательно находиться в первых рядах.

Спектакль решен в современных декорациях. Время действия – что и в романе, что и пьесе, но одежда, декорации, реквизит – все из XXI века: баскетбольное кольцо, соответствующий мяч, синтезатор, мотоцикл (настоящий, на котором ездят, у которого «живой» выхлоп), стойки с микрофоном, мобильный телефон, фужеры для шампанского и прочее, и прочее. Все это вещи, которыми пользуется любой современный человек, и через которые все много интереснее воспринимается, особенно в соприкосновении с классическим всем знакомым сюжетом (интереснее, так как у нас до сих пор мало где используется этот прием, в Челябинске так я вообще этого не видел). Не в этом основная идея. Это не главное.

Актеры существуют в определенной режиссером манере, практически все говорят полным голосом (кто хочет сказать «кричат», может сказать и так), и да, произносят его монотонно. Причем текст, если та версия, которая опубликована на сайте театра – оригинальна, практически не купирован, к нему отнеслись со всем вниманием и почтением. Но не в этом основная идея. Не это главное.

Единственно, что добавлено в пьесу (чем она разбавлена) в сценическом воплощении, так это несколько музыкальных номеров. Между некоторыми сценами практически все действующие лица плюс один или два музыканта превращаются в группу, исполняющую (под 100% фанеру, скажем так, поверх ее) какую-то песню. А первый акт заканчивается живым исполнением Аркадия – Петра Артемьева «Formidable», которая давно набила оскомину в сети, но в данном случае оказалась более чем уместной. Об этом я скажу после, ибо здесь как раз есть один нюанс, но в целом – это далеко не основная идея спектакля. Главное в другом.

Да, есть живой щенок. Собака, бегает с ботинком Кирсанова младшего, потом хватает его носок, существует на сцене так, словно он настоящий пес. Хотя, быть может, все дело в том, что он и есть настоящий. И хуже того, чтобы выпустить на сцену мертвого и неудачного спектакля настоящего щенка придумать, разумеется, можно, но обычно это является еще одним поводом закатить глаза, хлопнуть себя по лбу и пережить еще одно чувство неловкости за происходящее на сцене – так бывает обычно. Но не в это раз.

Верно, вы уже догадались – спектакль мне понравился. Причем уже с первых минут стало ясно, что вроде как все получается. И если хронометраж спектакля гарантировал мне посещение большой работы, то здесь начали появляться намеки на работу живую, работу настоящую, а отсюда как минимум интересную.

К манере произнесения текста привыкаешь очень быстро и далее воспринимаешь это как должное, ибо здесь есть главное – актеры понимают, что они говорят. Есть точный разбор, в словах каждого из актеров есть смысл, который они понимают, который они ведут и который вкладывают в эти самые слова. Без этого все было бы мимо. Но здесь он есть. Все лишнее убрано – минимум игры лицом, без лишних движений, рук и ног. Только персонаж и его слова (ну, не совсем так, то тенденция в эту сторону есть). И этого так не хватает в современном театре! Как надоели все эти кривлянья и попытки изобразить актерскую игру на сцене, в которых нет ничего от настоящего театра. В абсолютном большинстве все это замертво рожденное; смотреть на это так скучно, что ждешь антракт и убегаешь из театра. Там час приравнен к десяти и молока за вредность столько не дадут нигде.

Но здесь что первый акт, что второй – все вместе порядка четырех часов – пролетают на одном дыхании. Мне было интересно. Да, ходят, да, носят пиджаки, все говорят и говорят, а ты сидишь и смотришь с удовольствием. Это есть театр.

Признаюсь, весь первый акт у меня создавалось впечатление, что где-то я все это уже видел. Или, как минимум, читал об этом. Вполне возможно, что это не случайно. Но в Челябинске нет ничего подобного. Во всем Челябинске. И в этом смысле ТАКОЙ спектакль, ТАК решенный – это важно и необходимо для театра как воздух. Кто смог бы сделать в этом городе подобное, кроме актеров Камерного театра? Никто. Равно как «Школа для дураков» Ларисы Александровой. Никакой другой труппе с этим не справиться. Они и не станут этим заниматься. Но в Камерном труппа наиболее раскаченная (в хорошем смысле этого слова) и как результат (или причина) этого – театр решается, берется и выполняет это дело. Для конкретного театра – это важно, это нужно, это его жизнь, которая мне понятна и приятна. Для театрального пространства города – это бесценно. То, что местный зритель может посмотреть на спектакль, который был бы нормой, что называется, в тренде большого театрального города, здесь может наделать шуму или, вполне возможно, стать изгоем. Последнее нельзя допускать, но об этом чуть позже.

И публика не дура. Если на сцене происходит черт знает что, если актеры там откровенно «врут», то это никого не тронет. Но радость, когда имеет место быть профессиональная работа, где масса смыслов, где каждая сцена, каждый элемент реквизита и действия актеров - это вкусная метафора, над которой при желании можно думать и развивать ее, а можно и не погружаться в это дело. Человеческий мозг, наше сознание – штука невероятно удобная, он сам улавливает смыслы в том, что мы видим, но только при одном условии – если они там есть. И в «Отцах и сыновьях» Алексея Янковского они без всяческих сомнений есть.

Да, среднестатистический зритель будет вначале (а то и весь спектакль) отвлекаться на форму, на манеру, но то, что он впитал за это три с лишним часа, он никуда не денет, а вынесет с собой, будет ходить со всем этим, думать, вспоминать и если суждено, то все поймет. А зритель опытный, такой же подвижный и готовый ко всему, как актеры Камерного, воспримет это много легче, что называется, здесь и сейчас. И такой зритель точно есть. Вчера на обсуждении это было очевидно.

Отдельно хочу сказать про финал. Когда случился вкрапленный в спектакль поклон актеров, то я немного разочаровался. Неужели, думаю, все? Но ведь явно чего-то не хватает. И даже зал встал. Казалось бы… Однако, нет, финал другой. И за это спасибо!

Для меня этот спектакль – процесс. Редко, но такое случается, когда ты с увлечением следишь за течением действа, не сильно вникая в режиссерскую линию, в то, что постановщик хотел сказать этой работой. А это дорогого стоит. Подобная задача достигается вполне легко, но только если за дело берется профессионал. Казалось бы, делов-то, да?! А вот нет, большая часть всех профессиональных режиссеров на это не способна в принципе. Такие, брат, дела.

И еще. В театре, кроме всего прочего, у зрителя должно захватывать дух. Каждый раз режиссер достигает этого разными средствами. Но это важно. А как без этого?! Мне, как зрителю, как деятельному театралу, как театралу подвижному, это важно. И если такое в спектакле есть, то я доволен, я рад и благодарен режиссеру. Здесь это достигается в моменты песен и кружащего на мотоцикле по сцене Аркадия Кирсанова. Причем еще раз повторяю, что нигде и ни у кого в Челябинске ничего подобного нет. А казалось бы, да?! Но вот, теперь есть. И ты – зритель – сидишь в зале и радуешься как ребенок, ты всецело погружен в то, что видишь. Эффект – он нужен. Разный, но хороший. Сильный.

Теперь не удержусь и пробегусь по некоторым актерским работам. Хотя… чем больше думаю об этом, тем сильнее убеждаюсь, что распределение очень точное. Есть отдельные моменты, которые можно поправить, что, думаю, режиссер и сделает, актерам останется это закрепить и все зубцы механизма встанут на место, шестеренки будут вертеться исправнее и перестанут иногда выпадать.

Все на месте, у кого-то типаж накладывается на роль как рука входит в свою перчатку. К примеру, Николай Петрович Кирсанов в исполнении Михаила Яковлева. Он такой и есть. Красота! Кто-то также хорош, кто-то чуть менее, но в среднем – очень ровно.

Что бросается в глаза и чего не хватает – уверенности. Практически всем недостает именно уверенности в том, что они делают на сцене. Раскованности, свободы, отсюда точности и завершенности. Хочется сказать убивающее актеров «глубже» и «шире», но в данном случае, как мне кажется, это достигается именно за счет отсутствия даже намека на сомнение. Особенно это важно в музыкальных номерах. Эти сцены есть переход из драматического искусств в искусство музыкальное (в данном случае рок-музыки), где другой уровень энергетики, отдачи, где зритель должен вдавливаться в кресло тем, что на него обрушивается со сцены. Да, это и за счет громкости, но прежде всего за счет энергии артистов. Скорей всего, это придет само через несколько показов, но и специально поработать над этим тоже не лишне.

Коль заговорил о музыке, ее громкости, то повторю, что я сидел во втором ряду, и мне в первом акте громкости не хватало. Никого не надо слушать! Там можно сделать чуть громче. Это факт. А вот после антракта все было так, как надо. Или тоже можно чуть погромче. Ну, ведь не в институте благородных девиц мы слушаем клавесин. На любом рок-концерте все много громче и никого это не напрягает, наоборот. Если здесь берется что-то из эстетики этого жанра, то и громкость должна быть соответствующей. Так что ГРОМЧЕ, ЧЕСТНОЕ КОРОЛЕВСКОЕ!

И последнее, но, пожалуй, в этом случае самое главное. Быть может, я ошибаюсь, но вчера я несколько раз почувствовал, что театр как-то неуверенно себя чувствует, представляя эту работу. Что, мол, это пока еще сдача, что спектакль еще может измениться, что будет антракт, и там каждый волен… и т.д. Ну, что вы! Зачем это?! Кому быть уверенными в себе в этом городе, если не вам?! Критики, театральное сообщество, коллеги и так далее – это отдельная история. Но распространять сомнения на зрителя – это ни к чему хорошему не приведет. Конечно, если так представлять спектакль, то зритель уже будет настроен на то, что там все слишком жестко, что «зачем так говорить», «зачем стучать мячом об пол» и так далее. Но зритель в этом случае должен сидеть и доходить до всего сам. И в подобных случаях если он к чему-то не готов, то первое, что должно возникать в голове – может, дело во мне, может, это я чего-то не понимаю и дайте я сейчас подумаю или привыкну и буду смотреть дальше, воспринимая все это как должное (а так и случится). Но сея в нем сомнение в том, что это круто, мы даем зрителю лишний повод убедиться в правомочности своего сомнения, что с самого начала выстраивает порой непреодолимую стену для нормального восприятия. Очень легко сделать вывод, что это не мое, это плохо и все, буду сидеть до конца с кислой миной и выйду из театра жутко недовольный. Это просто, но это такая ерунда. Вместо того, чтобы понять и получить удовольствие, люди в зале начинают заниматься самоистязанием. Кому это надо?

Я не хочу никому советовать, ставить себя на чье-то место и все такое. Я просто рассуждаю. Я бы сделал лицо кирпичом, бросил все силы на PR этого спектакля в том ключе, что «ЭТО КРУТО!» Так стоит делать в любом случае, после каждой премьеры. А уж тем более в связи с подобным спектаклем. И ставил бы его в афишу как можно чаще. Здесь это пойдет исключительно на пользу. Любой новый спектакль надо играть максимально часто. Никакой эксперимент не пройдет поверку, если давать его раз или два в месяц. Но здесь и не эксперимент. Это просто хороший спектакль. Быть может, не больше. Но уж точно не меньше. Три часа? Хорошо. Четыре? Даже замечательно! Он смотрится легко. Есть масса коротких спектаклей, где ты умираешь со скуки и ждешь финала как манны небесной. Да хоть десять часов. Разве это главное? Не надо подстраиваться под зрителя. Надо его вести за собой. Любая неуверенность администрации моментально передается актерам, а тогда пиши пропало. Внутри театра все должны стоять стеной за каждый новый спектакль. Его руководители, лидеры, вся труппа. И зрителю это будет передаваться. Он будет рад, что посмотрел этот спектакль. Так и надо.

Как результат, я искренне рад за Камерный театр, что в их репертуаре появился такой спектакль, рад за актеров, что у них случился подобный опыт, рад за зрителей, которые теперь и в Челябинске могут посмотреть подобное, и, конечно, рад за себя, что посмотрел «Отцы и сыновья» по Брайену Фрилу в постановке Алексея Янковского. Этот спектакль без всяких сомнений очередной театральный праздник, коими прошедший сезон на Юге Урала был на редкость богат. Что дальше – мы посмотрим и позже обязательно напишем и скажем. Это успеется. А пока радуюсь за коллег и за театр. Если будет возможность, обязательно пересмотрю уже в этом сезоне.

http://korolevich.livejournal.com/815394.html