Владимир Спешков

ЖЕНЩИНЫ ЛУЧШЕ МУЖЧИН // http://ptj.spb.ru/blog/zhenshhiny-luchshe-muzhchin/

XII Международный театральный фестиваль «Камерата» в Челябинске

…Челябинская «Камерата» — дама с прошлым. За двадцать с лишним лет жизни фестиваля (он проводится раз в два года) все побывали тут: от Сергея Юрского и Натальи Теняковой, игравших легендарные «Стулья», до совсем юного (тогда) Ивана Вырыпаева («Камерата» стала первым фестивалем в истории уже тоже легендарного «Кислорода»). Николай Коляда не только привозил свои спектакли, но и проводил здесь драматургические марафоны-читки (от полудня до полуночи!) тогда, когда это еще было совершенно внове. А Александр Филиппенко одно время был не только постоянным участником «Камераты», но и штатным актером Камерного театра Челябинска — главного организатора фестиваля (худрук этого театра Виктория Мещанинова неизменно играет главную роль в формировании афиши «Камераты»).

Фестиваль номер 12, прошедший в минувшем октябре, сохранил немало наработанных традиций, в том числе подробные критические разборы каждого спектакля и искрометные вечерние капустники (особенно остроумны, азартны и изобретательны были хозяева — актеры Камерного театра). Но было в программе одно принципиальное новшество: в этот раз афиша «Камераты» была сформирована как фестиваль моноспектаклей. Девять постановок из Тюмени, Магнитогорска, Мытищ, Нижневартовска, Екатеринбурга, Москвы, Швеции и Израиля. Не надо искать в этом решении особой концепции или стремления посоревноваться с соседями-пермяками, у которых есть фестиваль моноспектаклей с давней историей и серьезной репутацией. Все гораздо проще: бюджет «Камераты» скукоживается год от года, а спектакль с одним исполнителем все же более экономичный вариант, чем даже камерная постановка на нескольких актеров (хотя если этого одного исполнителя сопровождает небольшой оркестрик, об экономии можно забыть).

Но вынужденное утилитарное решение обернулось вполне творческим результатом: серьезным парадом очень разных актерских индивидуальностей (а где они еще видны так, как в моноспектакле?), серьезными разговорами о возможностях и нынешнем состоянии этого жанра, новыми зрительскими впечатлениями для местной публики (на челябинской сцене моноспектаклей практически нет).

А. Тихонов в спектакле «Крейцерова соната».
Фото — М. Муллыев.

«Камерату» начали разгневанные мужчины. Первым был женоубийца Позднышев из «Крейцеровой сонаты» по повести Льва Толстого (этот спектакль Тюменской драмы поставил Александр Баргман). Постановка уже отмечена наградами нескольких фестивалей. Выделяют прежде всего актерскую работу, что справедливо: Александр Тихонов — актер особой нервности и тонкости, точности жеста и интонации, интеллигентности и грации. Его герой не похож ни на Позднышева-неврастеника Лаврентия Сорокина (постановка новосибирского «Глобуса»), ни на брутального героя Михаила Пореченкова (спектакль МХТ). Но вот на кого он похож и что (какую тему?) собственно играет прекрасный актер, помещенный в изобретательно придуманное художником Николаем Чернышевым пространство света и тьмы, зеркал и зазеркалья? Он мечется среди зеркал и вешалок со свадебными платьями, особо изысканно вращает руками над головой (работу мастера сценической пластики Николая Реутова нельзя не отметить), вполне справляется с громадой текста… Но про что история (вопрос прежде всего к режиссеру)? Неужели только про то, что приписывает «Крейцеровой сонате» всезнающая Википедия: «Книга провозглашает идеал воздержания и описывает от первого лица гнев ревности»? Попытка дополнить текст повести цитатами из дневников Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых кажется малоубедительной, смыслового объема не добавляется. Смысла вообще немного: мизансцены меняются, но внутренне спектакль очень статичен, все усилия создателей ушли на поиски формы, а этого в случае с таким произведением явно недостаточно. Нет авторского отношения к тексту Толстого, который, впрочем, и сам по себе по-прежнему необыкновенно волнует зрительный зал (отчасти, кажется, потому, что значительная часть этого зала на спектакле впервые знакомится с «Крейцеровой сонатой»).

После литературы на сцену шагнула сама жизнь. Монопьеса «Матадор» (вопрос с ее авторством столь запутан, что лучше не упоминать никаких фамилий) написана на основе реальной биографии «единственного русского матадора Испании» Романа Карпухина. Быки, шпаги, арены, коварные возлюбленные, споры с испанским правосудием, многодневная голодовка из-за запрета видеться с сыном от злодейки-испанки… В спектакле «Матадор», поставленном в Магнитогорской драме Рузанной Мовсесян, есть серьезная тема человека (мужчины), делающего выбор между призванием матадора и отцовским чувством. Что важнее: профессия или сын? Победу или поражение потерпел главный герой, в борьбе за ребенка вынужденный расстаться с ареной? Мне кажется, хороший актер Андрей Майоров способен играть эту тему сильно и точно. Его герой, читающий лекцию о корриде в каком-то провинциальном клубе (задрипанное пространство Нового художественного театра очень способствовало созданию соответствующей атмосферы), явно не из числа победителей. Но он человек со своей судьбой и своей правдой. Вот только актер чересчур пережимал (волнение?), а текст пьесы разочаровывал мелодраматическими банальностями и мачистскими (чтобы не сказать «сексистскими») глупостями.

О. Хорева в спектакле «Аглая».
Фото — М. Муллыев.

Послесловием к спектаклю стал довольно неожиданный аттракцион: явление перед публикой экс-матадора Романа Карпухина. То есть, что называется, «сама жизнь ворвалась в искусство». Жизнь ворвалась с плащом матадора, без шпаги, но с микрофоном, с попсовой песенкой и танчиком. То есть после пусть не совершенной, но все же драмы мы вдруг оказались в мыльной опере. Вот такие уроки жизнь порой дает искусству. Впрочем, многие дамы в зрительном зале были счастливы совершенно.

«Мужские» версии моноспектаклей на «Камерате» преобладали над «женскими»: шесть к трем. Были они разными: честная юношеская искренность Филиппа Ефимова из мытищинского театра «ФЭСТ» (молодой актер, он же режиссер и художник спектакля «Вечный пост», открыл для себя творчество Александра Башлачева и делился этим открытием горячо и заразительно; для тех, кто в этот вечер тоже открыл для себя СашБаша, это, несомненно, стало сильным впечатлением) соседствовала с бессмысленным актерским энтузиазмом Сергея Рудзевича из столичного театра «Сфера» (он играл «Записки сумасшедшего» в постановке Александра Парры, этот спектакль имеет смысл рассматривать как недоразумение или анекдот фестиваля).

Минуты чистой радости подарил Евгений Наумов в моноспектакле Нижневартовского драматического театра «Хочу в Париж» по рассказу Михаила Веллера (режиссер и художник — Вячеслав Зайчиков). От и до продуманное пространство, костюмы, интонации, течение жизни от юности до старости, где есть место ностальгии, грусти по несостоявшемуся, но еще больше какого-то светлого приятия жизни такой, как она сложилась. А прекрасный музыкант и славный парень Элиас Файнгерш из шведского города Мальмё с помощью всего-то-навсего дивного тромбона, видеоэкрана и моря обаяния сделал незабываемым свой спектакль-путешествие «Саундтрек моей жизни».

С. Замараева в спектакле «Житейское море (вид из театра)».
Фото — М. Муллыев.

Но все же женщины (актрисы), оказавшиеся в численном меньшинстве, в творческом плане явно были лидерами. Челябинские зрители открыли для себя уже известную Москве и Петербургу актрису столичной «Школы современной пьесы» Ольгу Хореву (кстати, ученицу Григория Козлова). Ее моноспектакль «Аглая» (пьеса Клима с подзаголовком «Несуществующая глава романа Ф. М. Достоевского «Идиот», режиссура Владимира Берзина) — зрелище высокой и очень современной театральной культуры, строгое, страстное, завораживающее графической ясностью мизансцен, глубиной и убедительностью актерского погружения в очень непростой материал. В героине Хоревой была человеческая уникальность (в том числе уникальность особого петербургского женского характера), продуманность каждой детали облика и интонации, в ней жили мир Достоевского и день сегодняшний, замерший перед ожиданием новых катастроф.

А подлинным триумфатором «Камераты» номер 12 стала актриса Екатеринбургского ТЮЗа Светлана Замараева. Спектакль «Житейское море (вид из театра)» — ее абсолютно авторская работа, все в нем (замысел, литературная композиция, режиссура, «картинка», платье-трансформер) — дело рук Светланы Замараевой. Истинное счастье видеть эту актрису уникального творческого диапазона, которой подвластны поэтическая лирика и лукавая эксцентрика поморской сказки, трагедия и клоунада, вокал и танец. Этот драматический монолог о пути на сцену и жизни на сцене был пронизан музыкой этнооркестра Виталия Владимирова, и абсолютный контакт и взаимопонимание актрисы и музыкантов высочайшего уровня стали особым увлекательным сюжетом спектакля.

Израильтянка Татьяна Хазановская не потерялась на фоне двух российских актрис, у ее «Восточного ларца» (режиссер этого музыкального спектакля по мотивам арабских сказок сама Татьяна) были особая интонация, пластический строй и эталонный русский язык.

А вот в «трехчленном» жюри «Камераты» дамы оказались в большинстве: его председателем была петербургский критик Евгения Тропп, украшением — столичный театровед Владислава Куприна. Я как третий участник не только не сопротивлялся их решению, но и всячески его одобрил. Гран-при — Светлана Замараева; лауреатский диплом первой степени — Ольга Хорева; диплом второй степени — Евгений Наумов; диплом третьей степени — Александр Тихонов; спецприз «За синтез искусств» — Элиас Файнгерш; спецприз «Надежда сцены» — Филипп Ефимов.

…Совсем необязательно, что следующая «Камерата», номер 13 (прочь суеверия!), вновь пройдет в формате фестиваля моноспектаклей. Но то, что такой опыт был полезен и творчески содержателен, совершенно очевидно