На днях актёру Челябинского камерного театра Михаилу ЯКОВЛЕВУ вручили государственную премию губернатора в сфере культуры и искусства.

Опыт со шлепком

Эльдар Гиззатуллин, «АиФ-Челябинск»: Правда ли, что для роли в «Полёте над гнездом кукушки», где действие разворачивается в психбольнице, вы воспользовались собственным опытом работы в таком учреждении?

Больных вводили в искусственную кому и выводили из неё - после инсулина они были все мокрые. Я обычно собирал группу из 15 больных и водил их в лес на прогулку. Одного более-менее спокойного ставил в голове группы. Мало кто знал, что я их водил купаться на карьер, что на АМЗ. Шли прямо так, в больничном. Помнится, приходим на пляж, там народу не протолкнуться. А я подвожу группу прямо к берегу, и мы просто стоим. Люди так косятся: «Дурачки пришли!» - все же знают, что рядом психушка. И этак потихоньку собирают вещи и отходят в сторону. Так для нас пляж и освобождался!

- Наверное, наблюдения во время столь специфичной работы пригодились и в работе над другими ролями?

- Конечно! Чего там только я не насмотрелся! И преступников на излечении, которые делали заточки из ложек. И самоубийц, которых приходилось лечить методом «шоковой терапии» - однажды застал такого, но сразу понял, что он попросту попугать всех хотел. Подхожу к нему и говорю: «Ты не в том месте горло себе перерезать хочешь - давай покажу, как надо». А он как шарахнется в сторону: «Нет!» Сразу кончать с жизнью передумал!

Много у меня с той поры знаний - до сих пор знаю, например, что глюкоза, введённая внутривенно, - лучшее средство от похмелья. Но если серьёзно, то роль Макмёрфи из «Полёта над гнездом кукушки» я сразу почувствовал своей. Тогда больше доступна была книга Кена Кизи, а фильм Милоша Формана был чуть ли не под запретом. Мы ставили спектакль в театре-студии «Юность» (сейчас она называется «У паровоза»). Успели отыграть четыре спектакля, а потом пришёл человек из обкома и прямо спросил: «Хотите, чтобы вас разогнали?»

Театр-студия для меня очень важный этап в жизни. Я и жену там встретил, причём ещё до нашей свадьбы мы сыграли в одном из спектаклей супругов.

Потерял любовь и умер

- Одна из наиболее значимых ваших ролей - Обломов. Согласны ли вы, что это одна из моделей русского человека?

- Есть несколько трактовок этого образа. Всем привычна советская. Затем её несколько изменил Никита Михалков в своём фильме, где блестяще сыграл Олег Табаков. Его Обломов вызывает симпатию, хотя в советской традиции, как известно, Илья Ильич был фигурой отрицательной. В нашей же постановке, которую осуществил режиссёр Владимир Берзин из Москвы, Обломов - это человек, который любил и умер, когда потерял свою любовь.

А моделей русского человека, по которым нас знают в мире, не так много: Онегин, Обломов, Раскольников. Хотя можно вспомнить и другие фигуры.

- Себя узнаёте в Обломове?

- Нет, он же барин, дворянин. Правда, с одним его утверждением не могу не согласиться: «Жизнь есть поэзия, а людям вольно искажать её». По моему мнению, в жизни много грязи, а упор надо делать на другое.

- Насколько я знаю, у вас в планах моноспектакль по творчеству Владимира Высоцкого. Его ведь тоже можно назвать одной из типичных фигур нашей истории и культуры - бунтарь, гений, но при этом фигура крайне противоречивая.

- В планах у меня спектакль «Высоцкий-Вертинский». Это давняя задумка - соединить в одном спектакле этих двух великих артистов. Вертинский - аристократ. А Высоцкий, конечно же, мужик, поэтому ему и веришь. И его Жеглову, и Дону Хуану из «Маленьких трагедий». Песни Высоцкого я пел с детства, ещё в школе. Его не запрещали, но намекали, что, мол, такие песни нежелательны. Но я всё равно пел.

Тяжесть «Народной дубины»

- Когда-то вы выступали в скандальной передаче «Народная дубина» на местном телеканале, где читали изобличавшие политиков стихи. Не кажется ли вам, что сейчас нам не хватает сатиры?

- Любое государство - это машина подавления, а потому сатира нужна. Но сам я сейчас не лезу в политику. А в «Народной дубине» участвовал, честно скажу, из-за денег. Это было время противостояния Петра Сумина и Михаила Юревича. Мне тогда говорили: «С огнём играешь, Миша». А я отвечал: «В театре мне платят полторы тысячи, а на телевидении - три тысячи, вот и всё объяснение!» Режиссёр Владимир Гурфинкель мне тогда сказал: «За такую передачу надо все десять тысяч платить!»

Конечно, некоторые чиновники и политики из-за этой передачи меня невзлюбили. Например, тогдашний вице-губернатор Андрей Косилов считал, что я сам пишу эти стихи, хотя их создавал кто-то другой. Мне, кстати, так и не сказали, кто это, говорили только, что их, мол, присылают люди по Интернету.

- Не было ли такого, что вы отказывались ударять «дубиной» по тем или иным фигурам?

- Было. Однажды сказал: «Про Тарасова читать не буду - он мне квартиру дал». Такое в ту пору действительно ещё было возможно - мне последнему в театре бесплатно городская администрация выделила квартиру. И к Петру Сумину я лично относился с большим уважением. Помните, был в Челябинске водочный бунт? Тогда на Комсомольском проспекте собралась огромная толпа. Все чиновники со страху попрятались, и только Сумин не побоялся выйти к людям. Вот хотя бы за это его надо уважать.

А участие в той передаче мне потом долго аукалось. Шесть лет я ждал, пока мне присвоят звание заслуженного артиста РФ - из-за той самой «Народной дубины». Мне потом рассказывали, что те, от кого зависело решение, не хотели направлять документы. Их убеждали: «Это же не его стихи!» И слышали в ответ: «Да, но он так их зло читает!» К счастью, мои защитники нашли хороший аргумент: «Да это потому, что он замечательный артист - видите, давно заслужил это звание!»

- Узнал, что вы также интересуетесь мистикой. Откуда такое необычное увлечение?

- Ну, для врача такое увлечение, может, и необычное, а для актёра, мне кажется, естественное. Я прочёл книги Карлоса Кастанеды - есть у него и то, что помогает в актёрской работе. Он, к примеру, пишет о смещении точки сборки, которая меняет взгляд на мир - по-моему, небесполезное умение для того, чтобы вжиться в шкуру другого человека и персонажа.

Возможно, на интерес к мистике повлияли и семейные истории. Отец рассказывал, что у нас была какая-то дальняя родственница. Жила на Смолино, и про неё говорили, что она то ли знахарка, то ли колдунья. Когда пришла её пора, то умирала она в страшных мучениях и просила, чтобы к ней привели моего отца, так как он один был рождён под знаком Скорпиона. Вроде как хотела ему передать свой дар. Но отец не поехал, побоялся. Я вот тоже родился под знаком Скорпиона.

- И сталкивались с чем-то потусторонним?

- Да как сказать… Я много раз пытался бросить курить. И однажды мне предложили принять участие в каком-то ритуале с ножом. Пообещали, что брошу после этого курить. И действительно, желание курить как отрезало! Уж не знаю, на самом ли деле ритуал помог или это было самовнушение. Но сейчас мне легко всегда вспомнить, сколько лет я не курю, - в тот год у меня родилась внучка. Ей сейчас шесть лет. Так что чудеса бывают, я верю.

Досье

Михаил ЯКОВЛЕВ. Родился в 1957 году в Челябинске. Окончил в 1989-м актёрское отделение Новосибирского театрального училища, в 1996-м - заочное отделение театрального факультета по специальности «режиссура» Челябинского института культуры и искусств. С 1991 года работает в Камерном театре. В 2009-м получил звание заслуженного артиста РФ.