«… накануне наша съемочная группа была среди зрителей фестивального спектакля, в котором бананы, карандаши и детские игрушки помогают понять повесть Хемингуэя «Старик и море». Как? – узнала корреспондент ГТРК “Южный Урал” Ирина Коломейская.

Нарушая законы драматургии, начнем … с конца: на сцене выкладывается мандала – такой сакральный символ. Что он означает? По замыслу режиссера Олега Юмова и исполнителя роли Старика Басты Цыденова – актера Бурятского театра – мандала – это жизнь Сантьяго, которая, как у всех, состоит из тысячи мелочей. В труппе объявили сбор реквизита для спектакля.

«И началось: яйцо, кто-то конфеты, кто-то карандаши, игрушки детские, старые вещи. Вещи детства, вещи прошлого», – рассказывает Баста Цыденов, народный артист Республики Бурятия.

Герой последнего произведения Хэмингуэя спал на постели, покрытой газетами, а на ужин часто только думал о миске с рисом. Бананы, яблоки, украшения – все это, кажется, совсем не из его жизни. Но ведь, и Африка, и львы, и кумир бейсболистов – Ди Маджо – они-то для старика точно, как конфеты, которые он ел когда-то или, может, только мечтал о них.

– Я же не спятил!

Одно впечатление к другому складывалась и мандала самого спектакля. Он появился два года назад. И сначала в нем было несколько действующих лиц. Но со временем отсекалось все второстепенное, и в спектакле остался один – главный герой и история о старике, которому так тяжело достался его улов, и также тяжело было терять пойманную рыбу, которую съели акулы. Но старик Сантьяго не отчаялся, сохранив достоинство.

Баста Цыденов на сцене прожил судьбы шекспировского Макбетта, императоров, лам, философов, предпринимателей. Поработал в Москве, побеждал на фестивалях, гастролировал в Германии, Польше, Монголии. Словом, складывались свои чемоданы воспоминаний. И пришло понимание того, что прочитанная в 20 лет, перечитанная в 40 и осознанная в 60 притча может стать собственным исповедальным монологом. Он вобрал боль от потери отца и деда. А еще – цветные воспоминания о детстве.

«Брали две баклашки, которые отец нарежет от досок, сколотит нам – это платформа, а это – кабина, а это – кузов и вот мы этим играли. Наверно, у нас было больше фантазии, воображение развивалось больше», – рассказывает Баста Цыденов, народный артист Республики Бурятия.

Воображение, сотни рассказанных бабушкой народных притч и легенд, родная деревня Мурочи, солнце, речка, лес, любимый конь. Кино, которое привозили раз в месяц в клуб. Все это по жизни – большой улов, как рыба, выловленная стариком Сантьяго.

Музыкой, звуками наполняет спектакль еще один участник. За кулисами нам шепнули – шаман.

«Все мы шаманы, наверное. На сцене будем шаманить. Изучаю традиционные песни старинные легенды эпосы, есть у меня музыкальный коллектив «Ворлд Мьюзик», нас трое музыкантов: я и двое французов», – отмечает Виктор Жалсанов, актер Бурятского театра драмы.

Для собственных импровизаций Виктор Жалсанов использует не только калимбы, моринхур со струнами из конского волоса, но и голос, владение искусством горлового пения.

История, написанная американским писателем, рассказанная бурятским театром, соединила западную и восточную культуру. Рядом с завершенной на сцене в проекции появляется незаполненная мандала. Для новой жизни и другого спектакля.