Шампанским и разноцветьем воздушных шариков встречали зрителей в Камерном театре в пятницу. Настроение праздника задавали клоуны, приятная музыка. А в это время за кулисами царило премьерное волнение: артисты готовились играть один из самых любимых спектаклей.

«Феличита» вернулась на сцену спустя два года. Ее ждали актеры, но еще больше — зрители. Последнее время они звонили все настойчивее и задавали один и тот же вопрос — «когда?», заставляя режиссера Викторию Мещанинову ответить на другой, более сложный вопрос — «как?»

Спектакль, в котором практически нет текста и который поставлен с учетом природы и актерских возможностей конкретных исполнителей, восстановить не так-то просто. И снят с репертуара он был не оттого, что устарел или обветшал. Это был вполне живой спектакль, красивый и поэтичный, со шлейфом фестивальных побед.

В год премьеры «Феличита» стала лауреатом фестиваля «Театр без границ» в Магнитогорске, в 2000 году — международного театрального фестиваля «Гостиный двор» в Оренбурге и областного фестиваля «Сцена-2000» в номинации «Лучшая режиссерская работа». К моменту снятия спектакль явно не дожил свой век, актеры его не доиграли.

Напомню, что «Феличита» была поставлена семь лет назад, когда в труппе еще работали Олег Хапов (после ухода из Камерного он занялся режиссурой и даже попробовал себя в роли главного режиссера ТЮЗа), Влада Ивина, которая сейчас играет в драме. Но главная потеря случилась, когда в Москву уехали Елена Ожиганова и Олег Барышев. На них в этом спектакле лежала огромная нагрузка.

Колоритную рыжеволосую толстушку Лену Ожиганову все настолько любили, что представить «Феличиту» без ее белого лебедя, без истории любви, которую они разыгрывали с трогательно изящным, худощавым Барышевым, было невозможно. Собственно, ее актерская слава с этого спектакля и началась.

— Здесь все сошлось — фактура, через которую доносилось огромное содержание, — говорит заведующая литературной частью Камерного театра Ирина Камоцкая. — И режиссерское решение, когда актеры фактически работают через себя и говорят о себе. «Феличита» — очень трепетный спектакль. В репертуаре его явно не хватало. Когда театр смирился с мыслью, что потерять «Феличиту» нельзя, начали искать возможности, чтобы его восстановить.

Возможности как раз появились. В труппу Камерного пришла молодежь — семь человек с курса профессора Виктории Мещаниновой, который она вела в академии культуры и искусства. Троих ребят заняли в спектакле, в том числе Диму Олейникова, который заменил Барышева.

Актриса театра Елена Мальцева изъявила желание попробовать себя в миниатюрах Ожигановой. Как получится, никто не знал. Ведь она другой фактуры, темперамента. Но это и оказалось интересно. Лена внесла в содержание новые краски, особенные нотки: менее комические, зато более трогательные и трепетные.

— Когда я выходила «на лебедя», испытывала жуткое волнение, — призналась Елена Мальцева после спектакля. — Как меня воспримут, смогу ли передать настроение, интонацию миниатюр, в которых работала Елена Ожиганова. Но волнение ушло, когда я услышала аплодисменты на взмах «лебединых крыльев». Я почувствовала поддержку зрителей и поняла, что воспринимается не фигура, полная или худая, — сама история, которую я «рассказываю».

А дальше волноваться было некогда. Эпизоды меняются быстро. Надо было успевать переодеться, переключиться на другое настроение, ситуацию. А в зале, я знала, сидели Хапов, Барышев. Как все прошло, до конца еще не осознала. Но я рада, что в театре появился такой спектакль — один из самых любимых.

Спектакль замечательный, неожиданно емкий и очень музыкальный. С первых секунд, когда артисты под прессом ритмичной музыки объявляют место действия — Челябинск, Камерный театр, — настраиваешься на что-то обыденное и заведомо известное.

Но с каждым новым эпизодом жанровые приметы капустника отступают на второй план. «Мир обшарпанных трамваев и грязных полов перемещается в иное — поэтическое измерение». Казалось бы, что может быть обыденней уборщицы в сером халате, с ведром и шваброй «наголо».

Но вот, размечтавшись, она превращается в белого лебедя, и даже швабра в ее руках напоминает танцующий волшебный жезл. Вдруг понимаешь, что в душе каждого из нас, независимо от статуса и возраста, есть место мечтам. Пусть скрытым, несбыточным.

Но их присутствие помогает хотя бы иногда приподняться над повседневностью, не закиснуть от несвершившихся затей. В веренице миниатюр — комичных и трогательных, остроумных и пронзительно грустных — одна за другой оживают знакомые жизненные ситуации, пережитые и передуманные ощущения. Не утомляет и сценическое решение спектакля.

Легкие подвижные ширмы, постоянно меняющие геометрию пространства, вариации самых простых предметов реквизита — и небольшая сцена преображается вмиг. Я уж не говорю о музыке. Знакомые мелодии «разных времен и народов» досказывают, подогревая зрительские эмоции в нужном ключе.

В ярком калейдоскопе жизненных ситуаций, настроений много забавных вещей исполнители точно попадают в жанр, обозначенный в программке — «визуальные игры со счастьем». А к концу спектакля нахлынувшие мысли и ассоциации, казалось, даже остудили зрительскую веселость.

По-моему, это и есть эффект удачного спектакля — зрители уходили довольные и не пустые.
— За семь прошедших со дня премьеры лет и мир вроде бы поменялся, и ритм жизни ускорился, — сказала после спектакля Ирина Камоцкая. — Но проблемы-то совсем не изменились.

По сути, в душе человек остался прежним — немного наивным, со своими мечтами, способностью уйти в эти мечты. Спектакль построен на несоответствии внешнего и внутреннего. И мечты-то вроде простенькие — о счастье, любви. Но не у каждого это получается.

Есть будничная жизнь, ритмы, которые город задает человеку, и его серый будничный халат (в данном случае — халат уборщицы). Человек втянут в такую жизнь. А внутри его что-то живет, теплится, ищет выход и находит. Когда это внутреннее прорывается — человек счастлив.

.