Замкнутое пространство со времен Сартра не давало по­коя драматургам, а вслед за ними и режиссерам. Двое, максимум трое, людей волею судеб оказываются на одной территории, и разворачивается начатая с нуля история их от­ношений. Финал всегда не­ожиданный, и, если играть добросовестно, зритель непре­менно уйдет потрясенным.

Автор пьесы Андрей Костинский. о котором известно, что после ее написания он улетел, подобно одному из своих персонажей, в Герма­нию, местом действия выби­рает клетку. В ней живут пти­цы, причем каждая подразу­мевает вполне определенный нравственный и социальный тип. Вот Вертуха (Зульфия Акчурина, Елена Ожиганова). птица-мать, для которой глав­ное — вырастить детей, и ради этого она согласна связать себя с кем угодно, тащить на себе семью и подавлять рас­тущую ненависть к «избран­нику». Вот Горделивый (Олег Барышев).   самодовольный краснобай, способный "заго­ворить до смерти». И, нако­нец, Додик (Андрей Абрамов) птица, рожденная в неволе  обреченная на" вечное унижение. В финале только он вы­держивает испытание открытой дверью. А мораль пьесы притчи такова: свобода не вне а внутри нас, и обрести е< можно, лишь ценой страдания В конце концов, все челове коптицы становятся на этот путь, расставив все по сво­им местам...

По словам режиссера Виктории Мещаниновой, са­мое трудное в спектакле — движение от клоунады к вы­сокой трагедии, жанры на­столько полярны, что объ­единить их неимоверно сложно.

Любопытно оформление спектакля: куда ни глянь, вез­де безвкусица, смешение цветов и предметов невооб­разимое. Таким художник Ти­мур Дидишвили видит жили­ще-клетку, а неумение кра­сиво обустроить свой дом есть еще одно проявление несвободы.

Немного времени прошло после премьеры, а спек­такль уже вызвал мнения столь же полярные, как и он сам. Люди старшего по­коления склонны видеть в нем аллегорию нашей ис­тории, когда демократия победила, но свободными мы почему-то не стали. С этой точки зрения постанов­ка пьесы запоздала лет на семь. Но философский пласт ее достаточно глубок, чтобы отвлечься от полити­ки, да и потом: разве пе­рестало быть актуальным то, о чем пытается сказать ав­тор? Совсем недавно от коллеги, работающего на одном из наших телекана­лов, я услышала, что если их творческая группа и не продалась до сих пор гу­бернатору, то только пото­му, что сам глава не про­являл такого желания. Вот так — и залететь бы обрат­но в клетку, да клетки нет.

— Этот спектакль — по­вод сказать обо мне сегод­няшней, о десяти годах рух­нувших иллюзий, — призна­ется Виктория Мещанинова — Есть постановки, которые делаются как на конвейере, потому что надо что-то ста­вить. А это — ручная рабо­та, ведь только так и можно говорить о том, что на са­мом деле волнует.