Театральный сезон-2009 завершается

сегодня премьерой «Чайки»

в Челябинском камерном театре

     Эта «Чайка», еще не взлетев, уже успела поймать один из главных призов фестиваля «Сцена-2009», проходившего в этом сезоне в усеченном формате. Как сообщал «Челябинский рабочий» в номере за 30 июня 2009 года, актриса Татьяна Кучурина, играющая Нину Заречную, победила в номинации «Лучшая женская роль».

Просмотр спектакля состоялся на генеральной репетиции в воскресенье. Зрительный зал заполнился не только экс­пертным советом фестиваля «Сцена-2009», но и неискушен­ными в театральном искусстве зрителями. «Нам очень важно посмотреть спектакль вашими глазами», — сказал перед на­чалом репетиции режиссер из Санкт-Петербурга Алексей Янковский. А глаза у всех разные. Одним эта «Чайка» пока­залась прорывом в бесконечной череде постановок этой пье­сы. Другие спектакль совершенно не приняли. «Как жаль, что мы пришли на репетицию, а не на премьеру, — посетовал мой спутник. — Глядишь, к премьере актеры научились бы нормально говорить».

«Ненормальное» говорение — одна из главных особеннос­тей этой «Чайки» — естественно, будет иметь место и на премьере. Мой спутник оказался прав с точностью до наобо­рот: весь постановочный период актеры учились «ненор­мально» говорить. Мне удалось присутствовать во время этого процесса.

— Каждый должен знать свой тон, — напутствовал Алексей Янковский. — Что бы ни случилось, если знаете тон, все будет нормально. Не знаете, как правильно играть, играйте быстро.

Команда «Музыка!» — и чеховские фразы закружились в вальсе Штрауса «Над голубым Дунаем». Закружились так быстро, что смысл, казалось, таял, растворялся во влажном воздухе. Мелодия повторялась снова и снова, до начала знаменитой пьесы Константина Треплева. Слова «Люди, львы, орлы и куропатки» шли уже под адажио из «Лебединого озера». Музыка задавала темп, подстегивала актеров, не ос­тавляя времени на паузы, в том числе и необходимые меж­ду предложениями. Иной раз спасало только знание текста.

Непривычная монотонность одних зрителей оттолкнула, других, напротив, подтолкнула к размышлению. Петр Арте­мьев (Треплев), Татьяна Кучурина (Нина), Зульфия Акчурина (Аркадина) монотонны по-разному. Нина Заречная в первом акте так наивно вдохновенна, так преклоняется перед талан­тами Аркадиной и Тригорина, что в этом невозможно не уловить режиссерскую иронию по отношению к персонажу. А менторски-высокомерный тон Аркадиной к финалу первого акта обернется драмой нелюбимой женщины, отчаянно цеп­ляющейся за ускользающую молодость и красоту.

Что еще, Помимо странной манеры говорить, будет в этой «Чайке»? Много воды. По Чехову, берег колдовского озера совсем не виден, загорожен наскоро сколоченным до­машним театриком. В спектакле Янковского вода окружает героев со всех сторон. По ней ходят, в ней плещутся, в ней же Зульфия Акчурина будет танцевать партерный танец пос­ле того, как споет песню из репертуара Патрисии Каас. А Петр Артемьев в финале ответит ей песней Адриано Челен­тано.

Привести все это к единому знаменателю, увидеть смысл в песнях, танцах и странных интонациях, понять идею спек­такля и режиссерский замысел — задача для зрителя слож­ная, но выполнимая. Алексей Янковский понял главное: не­спешная «Чайка» с тонко прорисованными характерами в камерном театре была бы невозможна.

— Мы стремительно пролетаем над озером, — говорит режиссер, — а не купаемся в нем и уж тем более не стираем в нем штаны.

.. Чтобы полет состоялся, «Чайка» должна взлететь, попав в воздушную струю, что, применительно к спектаклю Янковско­го, означает «правильный тон».