Драма в трех действиях с прологом и эпилогом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

 

ПРОЛОГ

Зал суда. В зале на скамье подсудимых Борщ Московский в черном комбинезоне и двое охранников в зеленой униформе. Звучит команда: «Встать, суд идет!» Борщ встает. Входят трое судебных заседателей в зеленых мантиях. Как только они занимают свои места, над ними возникает голографическое изображение зеленого земного шара.

ПЕРВЫЙ СУДЕБНЫЙ ЗАСЕДАТЕЛЬ (читает): Судебная коллегия при министерстве внутренних дел Объединенной Евразии на заседании от 15 мая 2040 года рассмотрела дело подсудимого Каретникова Александра Ивановича. Каретников, он же Борщ Московский, родился 12 августа 2000 года в экологической зоне РИОП (бывшая Россия) в семье служащих. Будучи учеником средней школы, вступил в преступную связь с подпольным поваром Сергиенко. В 2016 году привлечен к уголовной ответственности по статье 42 Экологического Кодекса (хранение и распространение экологически вредной литературы) и осужден к 2 годам лишения свободы. Во время отбывания срока наказания проявил себя как недисциплинированный, склонный к проступкам заключенный. Выйдя из заключения, вступил в связь с люблинской преступной группировкой, где вскоре ему был присвоен преступный статус «поваренка». В 2022 году осужден на 8 лет по статьям 42, 51 (убийство пернатых), 112 (приготовление экологически вредной пищи). Освобожден по амнистии в 2026 году. После освобождения вступил в преступную связь с казанской и новгородской преступными группировками. В 2029 году осужден на 12 лет по статьям 42, 51, 54 (убийство животных), 112. В 2031 году совершил побег из колонии. После побега продолжил связь с казанской и новгородской преступными группировками. Присвоены преступный статус «повара» и кличка «Борщ Московский». В 2033 году привлекался к уголовной ответственности по статьям 51, 54, 112, 126 (массовое производство и сбыт экологически вредной пищи). Осужден на 18 лет лишения свободы с отбыванием срока в лагере строгого режима. Бежал 31 декабря 2036 года. Арестован 18 января 2040 года.

ВТОРОЙ ЗАСЕДАТЕЛЬ (читает): С момента последнего побега, получив преступный статус «повара в законе», возглавил казанскую преступную группировку, специализирующуюся на производстве и сбыте экологически вредной пищи, приготовленной преимущественно из трупов убитых птиц. С января 2036 года по январь 2040 этой преступной группировкой были совершены следующие убийства: гусь домашний — 8, курица — 26, утка домашняя — 12, утка дикая — 16, рябчик — 8, тетерев — 4, глухарь — 2, вальдшнеп — 4. Из трупов вышеупомянутых птиц были изготовлены и сбыты следующие экологически вредные блюда: гусь с яблоками — 6 порций, гусь с кислой капустой — 2, цыплята табака — 18, курица фаршированная — 4, котлеты по-киевски — 6, утка с яблоками — 4, утка в горшочке — 2, утка фаршированная — 12, утка на вертеле — 10, рябчик в сметане — 6, рябчик под клюквенным соусом — 2, тетерев с брусничным вареньем — 2, тетерев в вишневых листьях — 2, тетерев с грибами — 2, глухарь с ежевикой — 6, глухарь под диким медом — 6, вальдшнеп со смоквой — 2, жюльен из вальдшнепа — 12, вальдшнеп фаршированный — 3. За последние 6 лет подсудимый дважды прибегал к пластической операции лица. На теле подсудимого были сделаны следующие запрещенные татуировки: летящая жареная утка, жареный поросенок, проткнутый тремя ножами, девушка верхом на свином окороке, рыба, проткнутая острогой, голый охотник, стреляющий спермой по тетереву. 17 марта 2039 года подсудимым и его сообщниками было совершено убийство теленка, похищенного из самарского заповедника. Труп был расчленен на 18 частей, 12 из которых были проданы архангельской преступной группировке, а из оставшихся 6 были приготовлены и сбыты следующие экологически вредные блюда: телятина с грибами — 12 порций, телятина отварная с хреном — 16, телячьи почки в мадере — 2, телячья грудинка в сухарях — 3, фрикасе из телятины — 4, телятина под белым соусом — 8. При обыске в квартире гражданина Каретникова в помещении, именуемом на преступном жаргоне «кухней», были обнаружены следующие орудия для приготовления экологически вредной пищи: сковородки — 17 штук, жаровни — 8, вертела — 21, сотейники — 13, ножи — 6, тесаки — 2, топоры — 2. Также была обнаружена экологически вредная литература и видеопродукция: 7 поваренных книг, фильм Марко Феррери «Большая жратва», роман Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», книга Тургенева «Записки охотника».

ТРЕТИЙ ЗАСЕДАТЕЛЬ: Именем Объединенной Евразии. На основании статей 51, 54, 112, 126, 128 Каретников Александр Иванович приговаривается к 20 годам лишения свободы с отбыванием срока заключения в колонии особо строгого режима. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена I

Барак № 1 лагеря особо строгого режима «Верба». На нарах лежат и сидят заключенные. Под потолком движутся несколько телекамер внутреннего наблюдения. 21.32. До отбоя 28 минут. Входит Борщ Московский. В руке у него узелок с бельем.

БОРЩ (громко, но вяло): Здравствуйте, граждане заключенные.

Все смотрят на него.

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ (громко, но вяло): Здравствуй, гражданин заключенный.

БОРЩ: Меня зовут Александр Каретников. Я осужден по статьям 51, 54, 112, 126, 128 Экологического Кодекса к 20 годам лишения свободы.

К нему подходит Поросенок-С-Хреном.

ПОРОСЕНОК: Меня зовут Сергей Короленко. Я староста барака. Надеюсь, что ты вольешься в наш коллектив и мы вместе поработаем на благо Евразии, объединенной под Зеленым Пунктом. Располагайся и будь как дома.

БОРЩ: Сергей, укажи мне, пожалуйста, мое место.

ПОРОСЕНОК: Александр, в нашем бараке существует традиция: вновь прибывший заключенный сам выбирает себе место. Если даже оно занято кем-то, мы уступаем ему. Это делается для того, чтобы новенький не чувствовал себя ущемленным, чтобы у него не было тяжелого осадка от прибытия в лагерь.

БОРЩ: Замечательная традиция. С вашего позволения я выбираю нары № 39 у батареи экологически чистого отопления.

Лежащий на нарах № 39 заключенный забирает свои вещи, переходит в дальний угол барака и ложится на нары возле параши. Борщ садится на свое место, кладет узелок. Поросенок садится рядом.

ПОРОСЕНОК: До отбоя осталось немного времени, поэтому позволь, Александр, вкратце рассказать тебе о нашем лагере.

БОРЩ: Я с удовольствием послушаю тебя, Сергей.

ПОРОСЕНОК: Наш лагерь «Верба», как тебе уже известно, находится в экологической зоне РОДО (бывшая Мордовия), в районе ОТЛОС.

БОРЩ: По пути сюда я обратил внимание на удивительную живописность этого района.

ПОРОСЕНОК: Наш район не только живописен, но и обладает высоким коэффициентом экологической чистоты: 4,72.

БОРЩ: Невероятно.

ПОРОСЕНОК: Но это факт. И достигнуто это благодаря здравой политике нашего правительства и самоотверженному труду местного населения. Нам, заключенным лагеря «Верба», отрадно осознавать, что и мы вносим свою посильную лепту в общепланетный очистительный процесс.

БОРЩ: Что производит ваш лагерь?

ПОРОСЕНОК (с улыбкой): Друг, говори — наш лагерь.

БОРЩ: Наш лагерь.

ПОРОСЕНОК: Мы производим экологически чистую и безотходную посуду. Прессуем тарелки, вилки и ложки из рисовой муки.

БОРЩ: Которые после приема пищи можно съесть? Замечательное изобретение. Это очень удобно.

ПОРОСЕНОК: И экологически чисто. Наш рабочий день начинается в 7.00 и кончается в 17.00. Потом следуют политзанятия, отдых, чтение экологически чистой литературы, показ экологически чистых фильмов, прослушивание экологически чистой музыки. Подъем в 6.00, отбой в 22.00. Прием пищи в 6.30, 12.00 и 19.00.

БОРЩ: Очень удобный распорядок.

ПОРОСЕНОК: Теперь об ограничениях. Учитывая, что в нашем лагере содержатся заключенные, отбывающие срок за гастрономические преступления, строжайше запрещены любые разговоры на гастрономические темы.

БОРЩ: Мудрое решение.

ПОРОСЕНОК: Запрещена преступная иерархия и все ее атрибуты, включая клички. Запрещены также разговоры на экологически нечистых языках и употребление экологически нечистых выражений. Если ты знаком с теорией профессора Сумье, то должен помнить, что экологически нечистая речь загрязняет не только твое биополе, но и биополя окружающих. Мы неукоснительно следуем этому правилу.

БОРЩ: Я прекрасно знаком с этой теорией. Полностью одобряю и поддерживаю ваши правила.

ПОРОСЕНОК: За ругательство «экошвайн» — трое суток карцера.

БОРЩ: Друг, я однажды слышал это нехорошее выражение, но, поверь, я никогда не произносил и не произнесу его.

ПОРОСЕНОК: Очень хорошо. (Встает.). Коллектив у нас спаянный. Я бы сказал, целеустремленный. Мы все хотим выйти на свободу с чистой совестью. Поэтому зарабатываем эту свободу честным самоотверженным трудом. В нашем коллективе поддерживается дух оптимизма и бодрости. Правда, друзья?

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ (вяло кивают): Правда.

ПОРОСЕНОК: Для удовлетворения культурных потребностей у нас имеются библиотека, кинозал и свой театр. Мы сами ставим пьесы. Кстати, в это воскресенье премьера. Пьеса Джона Морроу «Чистое небо». От имени нашей труппы я приглашаю тебя, Александр.

БОРЩ: Спасибо, друг, я обязательно приду.

ПОРОСЕНОК (смотрит на висящие над входом часы): До отбоя полминуты. Граждане заключенные! Прошу занять свои спальные места.

Заключенные ложатся на нары, накрываются одеялами.

ПОРОСЕНОК: Помните: экологически чистый сон — только на правом боку.

Все поворачиваются на правый бок.

БОРЩ: Скажите, друзья, почему отбой в нашем лагере такой ранний? Обычно в исправительно-трудовых учреждениях он в 23.00.

ПОРОСЕНОК: Друг, это легко объяснимо. Дело в том, что...

РЕПРОДУКТОР: Лагерь, отбой!

Свет гаснет. Гаснут телекамеры внутреннего наблюдения.

ПОРОСЕНОК (сбрасывает одеяло, садится на нары): Дело в том, что ебаная ветряная электростанция у местных экошвайнов хуево тянет. Ее вонючего экологически чистого электричества хватает только до десяти.

Заключенные садятся на своих нарах, зажигают свечи и смотрят на нары № 1. С них неторопливо слезает Царская Уха. Он достает сигарету. Ему подносят огонь. Он прикуривает и манерно затягивается.

УХА: Детка, а вам не кажется, что ваше место у параши?

БОРЩ (достает из носка сигарету, наклоняется к свече соседа, прикуривает и лениво показывает пальцем на Царскую Уху): Кто это?

СОСЕД: Царская Уха.

БОРЩ (с усмешкой): Мы в такой ухе полоскали носки.

УХА (угрожающе): А мы такой борщ спускаем в унитаз!

БОРЩ (встает): Ой как страшно. Братва, я сейчас обоссусь от страха. (Сбрасывает с себя робу и резким движением разрывает майку на груди. Видны его татуировки.)

УХА (срывает с себя майку. Он весь покрыт цветной гастрономической татуировкой): Устанешь обоссываться! Так устанешь, что не сможешь ни ссать, ни срать, ни жрать, блядь!

БОРЩ (притворно): Ой, как я охуительно испугался! Как мне страшно, братва! Дайте мне экологически чистой валерьяночки!

УХА (подходит вплотную к Борщу, затягивается и выпускает дым ему в лицо): Котлета по-киевски, блядь, с картофелем фри, блядь, и тарталетками, блядь, из гусиного паштета, блядь!

БОРЩ (затягивается и выпускает дым в лицо Царской Ухе): Седло барашка, на хуй, с рисом, на хуй, с черносливом, на хуй, фаршированным, на хуй, жареным миндалем!

УХА: Стерлядь паровая, блядь, под белым соусом, блядь, с каперсами, блядь, маслинами, блядь, креветками, блядь, раковыми шейками, блядь, и белыми грибами, блядь!

БОРЩ: Молодая индейка, на хуй, вымоченная три часа в белом вине, на хуй, фаршированная телячьей печенью, на хуй, шампиньонами, на хуй, говяжьими мозгами, на хуй, рубленым яйцом, на хуй, обмазанная сливочным маслом, на хуй, посыпанная толчеными сухарями, на хуй, запеченная в духовке, на хуй, в течение двух часов, на хуй, разрубленная на шестнадцать кусков, на хуй, политая клюквенным соком, на хуй, поданная на серебряном блюде, на хуй, с тушеной айвой, на хуй, сладким картофелем, на хуй, маринованными черешнями, на хуй, свежими персиками и абрикосовым вареньем, на хуй!

УХА (после паузы): Как твоя кликуха?

БОРЩ: Борщ Московский.

УХА (разочарованно отходит от него): Еб твою мать! (презрительно) Борщ Московский! Этот рецепт даже экошвайны знают. Братва! (хлопает в ладоши) Борщ Московский! Ну-ка, блядь, прогоните ему рецептуру!

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ (запинаясь, но тем не менее вспоминая): 150 г копченой свинины, 100 г говядины, 2–3 сосиски, 2 крупные свеклы, 200 г свежей капусты, 1 морковь, 1 корень петрушки, 1 луковица, 2 свежих помидора без кожуры, 2 столовые ложки свиного жира, 1 столовая ложка сахара, 1 столовая ложка уксуса, соль, перец, зелень укропа, две дольки чеснока. Сварить 1,5 литра бульона из копченой свинины и говядины, вынуть мясо. Мелко нарезанную свеклу пассировать в жиру с мелко нарезанным луком, морковью, помидорами, петрушкой, сахаром и уксусом. Готовую массу положить в бульон с мелко нарезанной капустой и варить 15 минут. Вареное мясо и сосиски нарезать кусочками и положить в готовый борщ. Борщ заправить раздавленным чесноком.

УХА: Подавать со сметаной, зеленью, творожной ватрушкой и... (усмехается) с запотевшим графинчиком Московской водки. Вот тебе и весь твой борщ московский! То ли дело Цар-ска-я У-ха! Ептеть, послушайте, братва, как звучит: Царская Уха!

БОРЩ (гасит ногой окурок): Я твою царскую уху ел мальчиком. Когда еще даже онанизмом заниматься не начал.

УХА (выжидающе): Ну-ну?

БОРЩ (смотрит ему в глаза): Мелкую рыбу — ершей, карасей, окуней — выпотрошить, но не чистить. Положить в просторный котел с холодной водой. Варить 20 минут. Выбросить из котла к ебени матери. Бульон процедить. Положить в него куски судака, луковицу, нашпигованную гвоздикой, лавровый лист и нарезанную пятиконечными звездочками морковь. Варить на слабом огне 10 минут. Положить куски осетрины, варить 10 минут. Посолить, добавить маслины и каперсы. Влить рюмку мадеры. Подавать с трехслойной кулебякой, испеченной из дрожжевого подсоленного теста. Первый слой — рубленное яйцо с жареным луком. Второй — жареные белые грибы. Третий — осетровые щеки. Сверху на кулебяку кладется слой налимьей печенки, поджаренной с имбирем и шафраном. Кулебяка имеет форму полушара и разрезается двумя длинными и острыми ножами под русские народные песни XVI–XVII века. К ухе подается лимон и... (усмехаясь) запотевший графинчик Московской водки.

УХА (угрюмо смотрит на него, тушит окурок и хлопает в ладоши): Встречу!

Заключенные приходят в движение: двое достают чистое белое полотенце, стелят у входа, становятся на колени. Остальные опускаются на колени в две шеренги лицом друг к другу, образуя коридор. В начале коридора дверь, в конце Царская Уха. Борщ выходит за дверь, резко распахивает ее ногой, входит.

БОРЩ (кричит): Здорово, братва!

Все молчат. Борщ ступает на полотенце, вытирает ноги, берет полотенце и кидает его в парашу. Потом показывает пять пальцев правой руки.

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ: Здорово, повар в законе!

Двое заключенных, сцепившись вместе, изображают лошадь. Борщ садится им на спины, весь «коридор» падает ничком, «лошадь» движется по телам заключенных к Царской Ухе. Достигнув Царской Ухи, «лошадь» останавливается. Борщ протягивает свою ладонь.

БОРЩ: Борщ Московский — повар в законе!

УХА (бьет своей ладонью по его): Царская Уха — повар в законе!

Борщ становится рядом с Царской Ухой. Заключенные по очереди подходят к Борщу. В зависимости от их статуса Борщ подает им четыре пальца, три, два или один.

РЯБЧИК-В-СМЕТАНЕ: Рябчик-В-Сметане! Повар!

ПЕЛЬМЕНИ: Пельмени! Повар!

ЛЮЛЯ-КЕБАБ: Люля-Кебаб! Повар!

СТУДЕНЬ: Студень! Повар!

ПОРОСЕНОК-С-ХРЕНОМ: Поросенок-С-Хреном! Повар!

ПОЧКИ-В-МАДЕРЕ: Почки-В-Мадере! Повар!

СУДАК ПО-ПОЛЬСКИ: Судак По-польски! Повар!

САРДЕЛЬКА: Сарделька! Поваренок!

БЛИНЫ: Блины! Поваренок!

ОЛАДЬИ: Оладьи! Поваренок!

БУТЕРБРОД: Бутерброд! Поваренок!

СОСИСКА: Сосиска! Поваренок!

КВАС: Квас! Половой!

ЛИМОНАД: Лимонад! Половой!

ПИВО: Пиво! Половой!

СБИТЕНЬ: Сбитень! Половой!

ЧЕРПАК: Черпак! Посудомойка!

ДУРШЛАГ: Дуршлаг! Посудомойка!

СОТЕЙНИК: Сотейник! Посудомойка!

БЛЮДЦЕ: Блюдце! Посудомойка!

ВЕРТЕЛ: Вертел! Посудомойка!

ХОЛОДИЛЬНИК: Холодильник! Холодильник!

УХА: Прикид!

Заключенные поднимают нары, достают различную одежду из кожи и меха. Борщ сбрасывает с себя робу, выбирает одежду и надевает.

УХА: Холодильник!

Подходит Холодильник. Это заключенный в долгополой робе. Он распахивает полы своей робы. Подкладка робы представляет собой холодильник, набитый продуктами. Уха вынимает продукты из холодильника, бросает на свои нары. Достает бутылку водки.

УХА: Братва! Отдыхайте. А мы с Борщом оттолкнемся.

Заключенные начинают заниматься своими делами: играют в карты, учат рецепты, шьют одежду из шкур.

УХА (разливает водку в стаканы): Ну, Борщ, со свиданьицем!

БОРЩ: Со свиданьицем!

Пьют, закусывают.

УХА: Не напрягайся за крутую встречу.

БОРЩ: А что напрягаться? Закон есть закон.

УХА: Точно. Про тебя, конечно, все слыхали. Нет проблем. Но фаршированную индейку я с тобой вместе не готовил.

БОРЩ: Но если бы даже и готовил, все равно б меня сейчас не узнал.

УХА: Пластичка?

БОРЩ (гладит свое лицо): Уже вторая. Ничего слепили?

УХА: А че, симпотный парень. Двадцать лет назад я приблизительно так выглядел.

Смеются. Уха наливает по второй.

БОРЩ: Будем.

УХА: Будем.

Чокаются, пьют.

БОРЩ (закусывая): Слушай, а где ваш шеф-повар?

УХА: Рассольник? В больничке. Поэтому лагерь я держу.

БОРЩ: Что с ним?

УХА: Его питерские отравили. Прислали ему на день рождения ливерной колбасы. Ну и... Он и баба его залетели. Она уже дуба врезала. А он еще жив.

БОРЩ: Так он же дружбанил с Бараньей Котлетой.

УХА: Хуй их разберет. Вчера дружбанили, а сегодня они его загнули. В общем, это не мое дело. Я человек одесский, от ваших разборок держусь подальше. Мы за телятиной и свининой не гонимся. На морской рыбе тоже нехуево зарабатывается. Клиентов до хуя. Кефаль под белым соусом, мидии в белом вине, жюльен из гребешков, креветки в тесте.

БОРЩ: Надо б навестить его. Я с ним три банкета сбацал.

УХА: Завтра навестишь. Давай еще дернем.

Пьют.

БОРЩ: А рябиновая у вас ничего.

УХА: Стараемся.

Закуривают.

УХА: Не спрашиваю, за что залетел.

БОРЩ: И не надо.

УХА: Надолго к нам?

БОРЩ: Как понравится.

УХА: А чего? Оставайся. Ночная жизнь у нас бьет ключом.

Смотрят на зеков.

УХА: Может, ты с дороги устал, прилечь хочешь?

БОРЩ (усмехаясь): Это если б я анисовую пил. А после рябиновой я всегда хочу одного.

УХА: Жрать?

БОРЩ: Ебаться.

УХА: Ну, с этим нет проблем. У нас баб немного, но все путевые. (Кричит.) Студень! Проводи Борща в женский барак. Или нет, погоди. Пошли кого-нибудь из шестерок, чтоб предупредили. Пусть бабы нормально приготовятся, а мы пока еще по одной пропустим.

СТУДЕНЬ: Черпак! Дуй к бабам.

Черпак выбегает.

УХА (наливает водки): Давай за то, чтоб масло не подгорало, чтоб молоко не убегало.

БОРЩ: Чтоб тесто вовремя подходило, чтоб плита никогда не чадила.

УХА: Чтоб рыба не протухала.

БОРЩ: А мясо меж зубов не застревало.

Пьют.

БОРЩ (жует): Хорошая ветчина. Местная?

УХА: Ты что! В этом ебаном экологически образцовом районе последнюю свинью, если мне не изменяет память, конфисковали лет двадцать назад. А подпольных животноводов здесь днем с огнем не сыщешь. Кстати, вот за кого мы еще не пили! За подпольщиков, Борщ. За нашу сырьевую, блядь, базу! Давай, чтоб свиньи жиром заплывали, чтоб коровы молоко отдавали, чтоб овцы...

БОРЩ (прерывает его): Хватит. Мне еще бабе налить придется. (Закупоривает бутылку.)

УХА: Бабе? Да повару в законе любая наша баба в любое время суток обязана давать бесплатно в любое место.

БОРЩ (прячет бутылку в карман меховой дохи): Не люблю ебать трезвых, когда сам под газом.

Вбегает Черпак.

УХА: Предупредил?

Черпак кивает. Борщ встает с нар.

УХА: Ну погоди, Борщ. Че ты так торопишься-то? Не хочешь пить за сырьевую базу, давай за... ну... за наши любимые блюда! Во! Какое твое любимое блюдо?

БОРЩ (спрыгивает с нар): Царская уха.

УХА (смеется): Врешь!

БОРЩ (серьезно смотрит на него): Век говядины не есть.

УХА: Что, серьезно?

БОРЩ: Очень. Эй, как там тебя... Студень или Холодец... веди меня к бабам!

Студень и Борщ выходят.

УХА (со смехом): Блядь! Водку мою унес! Деловой парень. Совсем как я в молодости... Эй, братва! Дуйте к экошвайнам за водкой! Двести тысяч за бутылку! И чтоб без водки не возвращаться! Живо! Живо!

 

Сцена II

Женский барак. Женщины-заключенные оживленно прихорашиваются перед осколком зеркала, которое держит юная заключенная. Часть женщин примеряет запрещенную одежду из кожи и меха. На всех самые разнообразные наряды. Только юная заключенная в обычной синей робе.

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА (расталкивает женщин): А ну, шалавы! Дайте на себя наглядеться!

Женщины расступаются.

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА (красит губы): Да, блядь. Скинуть бы годков пятнадцать. И почему наши мужики ни хуя не понимают в бальзаковском возрасте?

Женщины смеются.

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА: Ша, кобылы! Сегодня у вас ответственная ночка. Ну, если кто перед поваром в законе опозорится, пеняйте на себя!

ЖЕНЩИНЫ (наперебой): Не бзди, Колбаска, мы в лужу не сядем! Не впервой с авторитетами трахаться! Девки, лишь бы он меня выбрал, я все экологически нечистые позы знаю! А я ему станцую танец жареной лебедихи! А я запрещенный массаж сделаю, от него у него все биополе сразу фиолетовым станет! Ой, а я такое стихотворение знаю, про копченого угря, девки, слюнки так и потекут! А я... эй ты, чучело, держи ровней... я песенку про устриц знаю, правда на французском языке!

Входит Борщ. Женщины мгновенно рассаживаются по своим нарам. Одна из них ставит перед Борщом табуретку, другая водружает на табуретку ведро с водой. Борщ плюет в ведро и ногой опрокидывает его. Вода разливается по полу.

БОРЩ: Здорово, марухи!

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА: Здорово, повар в законе! (Подходит к нему.) Кровяная Колбаса — повариха.

Борщ протягивает ей три пальца, но, видя ее неудовольствие, дает четыре.

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА (бьет по пальцам ладонью): Девоньки, на церемонию! Марш!

Женщины по очереди подходят к Борщу, протягивают ему ладони, он бьет по ним тремя, двумя или одним пальцем, в зависимости от статуса заключенной. Клички женщин: Тефтеля, Бенье о пом, Суп Селестин, Жиго бретон, Голубец, Ватрушка, Маренго из кур, Фим паризьен, Суфле миндальное, Бланманже. Борщ приветствует всех и вопросительно смотрит на девушку в синей робе.

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА: Это Лариска. Подавальщица.

ЛАРИСА (неловко): Здравствуйте.

Женщины смеются.

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА (передразнивает Ларису): Здравствуйте! Так ни хуя ничего и не усвоила! А ну иди подтирай, дуреха, не позорь барака!

Лариса берет половую тряпку и подтирает лужу. Тем временем женщины обступают Борща.

ЖЕНЩИНЫ:Ой, Борщ, какая радость, какая приятность, что ты к нам пожаловал! Мы так много про тебя слыхали! Говорят, ты крутой парень! Ты ведь из казанской? Борщ, а ты Седло Барашка давно видал? А с Гусиным Паштетом на воле не пересекался? Борщ, возьми меня, не пожалеешь! Меня, меня, я такое умею — закачаешься! Борщок, миленький, бери меня, я тебе биополе наизнанку выверну! Борщ, у меня грудь в темноте светится, в алом спектре! А у меня в темно-вишневом, а соски голубые! А я знаю 28 экологически нечистых песен, 112 экологически нечистых пословиц и 227 экологически нечистых частушек! А я разрушительно подмахиваю! А я целуюсь до крови! А у меня экологически нечистая пизда!

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА: Ша, девоньки! Дайте нашему гостю передохнуть. Он же только что с пересылки, а вы на него навалились, как бедные клиенты на крысу в сметане! (Берет Борща под руку.) Ты, наверно, подустал с дороги? Знаешь, у меня не нары, а двуспальная кровать. Матрац пружинный, две подушки пуховые, одеяло на собачьем меху, тепло, как в печке...

Борщ освобождает руку, закуривает и медленно обходит женщин, разглядывая их. Женщины демонстрируют ему свои прелести. Лариса продолжает старательно мыть пол, пятясь задом. Борщ смотрит на нее, подходит, задирает ее юбку. Лариса останавливается в неудобной позе. Борщ разглядывает ее ноги.

БОРЩ: Тебе сколько лет?

ЛАРИСА (не поднимая головы): Семнадцать.

БОРЩ (отпускает ее юбку): Где у вас перепихонская?

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА (недоумевающе смотрит на Ларису): Третьи нары, вниз.

Борщ подходит к третьим нарам, поднимает их, смотрит в люк под нарами. Щелкает зажигалкой, светит, спускается по лестнице вниз.

БОРЩ: Иди сюда.

Все смотрят на Ларису. Она выпрямляется с тряпкой в руке, непонимающе оглядывается.

ЛАРИСА: Я?

БОРЩ: Ты.

Лариса опускает тряпку в ведро, вытирает руки о юбку, залезает в люк и спускается вниз. Кровяная Колбаса подбегает к люку и со злобой захлопывает его.

 

Сцена III

Небольшой подвал, оборудованный под комнату свиданий: деревянный стол, деревянная кровать с матрацем. На столе стоит свеча. Борщ зажигает свечу, вынимает из-за пояса бутылку с водкой, ставит на стол. Лариса стоит возле стола.

БОРЩ: Садись.

Лариса садится на кровать.

БОРЩ (протягивает ей бутылку): Пей.

ЛАРИСА: Что это?

БОРЩ: Водка.

ЛАРИСА (осторожно берет бутылку, нюхает): Пахнет жидкостью для уничтожения пластика.

БОРЩ: Ты что, никогда водки не пила?

ЛАРИСА: Никогда. Но мой отец пил. Восемнадцать раз.

БОРЩ: Он что, был поваром?

ЛАРИСА: Поваром... (пауза) любителем.

БОРЩ (брезгливо усмехается): Кукольником?

ЛАРИСА: Да. Кукольником. (Волнуясь.) Я знаю... ну, что кукольников настоящие повара не любят. Правда не понимаю почему.

БОРЩ: А тебе поварихи еще не объяснили?

ЛАРИСА: Они ничего не объясняют. Они только бьют и заставляют на них работать.

БОРЩ (забирает у нее бутылку, отпивает): Кукольники нам портят погоду. Они же ни хуя не знают, в рецептах не разбираются. Делают черт знает что из чего угодно, продают лохам, которые тоже в гастрономии не секут. Кукольник поймает кота, обдерет его, зажарит, продаст лоху как кролика. А лох сожрет. Кукольники не в системе. Поэтому их надо гасить. Если б твой папаша оказался в поварском бараке, он бы и часа не прожил. Накормили бы опилками и зашили рот.

ЛАРИСА: Его уже не надо кормить опилками.

БОРЩ: Что, умер?

ЛАРИСА: Ему дали вышку. Два года назад.

БОРЩ: За что?

ЛАРИСА: Они с другом вырастили корову в ванной комнате. Потом убили. Ну, и делали из нее разную еду. Один клиент донес.

БОРЩ: Все правильно. Залетел, потому что не был в системе. Представляю, что за блюда он делал из этой коровы. (Гасит окурок.) Давай пей быстро, мне еще до подъема выспаться надо успеть.

Лариса осторожно пьет из бутылки, давится, кашляет.

БОРЩ (забирает у нее бутылку): Блядь, ну и молодежь пошла. Водку ни разу не видели. (Пьет.). Давай развлекай меня.

ЛАРИСА (напряженно): Спеть? Или... станцевать?

БОРЩ: Спой.

ЛАРИСА: Гастрономическое?

БОРЩ: Да.

ЛАРИСА: А что?

БОРЩ: «Девушку на кухне» знаешь?

ЛАРИСА: Нет.

БОРЩ: «Катись колбаской, Ваня»?

ЛАРИСА: Не знаю.

БОРЩ: «Подарили мне гуся»?

ЛАРИСА: Не знаю. Я знаю только...

БОРЩ: Что?

ЛАРИСА: «Поджарь мне, мама, отбивную».

БОРЩ: Ну, это старый шлягер.

ЛАРИСА: Я только эту песню и знаю.

БОРЩ (вяло): Ну, давай хоть эту.

ЛАРИСА (встает в напряженную позу, поет):

БОРЩ (подтягивает): И двинусь в путь по матушке-е-е-е Руси-и-и-и-и! Ну вот, хоть это знаешь. (Пьет, дает глотнуть Ларисе.) Теперь прогони чего-нибудь наизусть.

ЛАРИСА: Что?

БОРЩ: Ну, что знаешь. Из Гоголя, например: «А на следующий день снова объелись». Ну, про индюка? Петух Петр Петрович?

ЛАРИСА: Я не знаю.

БОРЩ: Из Гиляровского? «Обед у Тестова»? «Кузьма резал дымящийся окорок, подручные черпали серебряными ложками зернистую икру и раскладывали по тарелочкам. Розовая семга сменялась янтарным балыком... Выпили по стопке эля “для осадки”. Постепенно закуски исчезали, и на месте их засверкали дорогого фарфора тарелки и серебро ложек и вилок, а на соседнем столе курилась селянка и розовели круглые расстегаи».

ЛАРИСА: Я отрывков наизусть не знаю.

БОРЩ: Еб твою мать! Как же с тобой развлекаться? Ты который год сидишь?

ЛАРИСА: Второй месяц.

БОРЩ: И ничему не научилась до сих пор? Ты что, весь срок хочешь с веником проходить?

ЛАРИСА: Я два стриптиза знаю. Мясной и десертный.

БОРЩ: Ну вот, хоть что-то. Давай мясной.

Лариса встает, начинает, неловко пританцовывая, снимать с себя робу.

ЛАРИСА: Как панцирь с раковой шейки, сваливается юбка с моих бедер (снимает юбку). Как прозрачная кожица с сырокопченой колбасы, слезает ночная рубашка с меня (снимает с себя майку). Как пустотелые клешни омара, сваливаются туфли с ног моих (снимает ботинки). Как кожица с телячьих сарделек, стягиваются чулки с ляжек моих (спускает чулки). И как... как... виноградный листок с долмы, так падают трусики мои. (Снимает трусы. Задумывается, потом продолжает показывать части своего тела.) Плечи мои похожи на грудки жареных куропаток, груди мои нежны и упруги, как ветчина, живот мой гладок, как спинка заливного поросенка, ягодицы мои сочны, как рождественские индейки, а между нежных, как копченая семга, бедер моих помещается опьяняющий... это... опьяняющая... ну, как... такая... сверху шершавая, а внутри липкая, ее лимоном поливают, а она пищит?

БОРЩ: Устрица, устрица, еб твою мать! Самое главное и забыла.

ЛАРИСА: Зато я десертный стриптиз знаю без запинки.

БОРЩ: Хватит. (Плюет на пальцы, гасит ими свечу.)

Сцена погружается в темноту.

БОРЩ: Иди сюда.

ЛАРИСА: Но... я не знаю экологически нечистых поз.

БОРЩ: Не важно.

ЛАРИСА: А почему ты... меня выбрал?

БОРЩ: Это тоже не важно. Давай сюда руку. Наклонись ниже. Да не бойся ты, еще ниже. Сожми это. Сильнее. Еще сильнее. Теперь потрогай здесь. Засунь туда пальцы. Я сказал — не палец, а пальцы. Глубже! Глубже! Расслабь свой пресс. Расслабь совсем. Левую руку сюда. Сейчас будет немного больно. Вот так. Больно?

ЛАРИСА: Очень.

БОРЩ: Теперь медленно двигайся. Не быстро, медленно, медленно. Вот, хорошо. Теперь представь синий круг и красную ослиную голову в центре. Представила?

ЛАРИСА: Представила.

БОРЩ: А теперь кончай.

Лариса и Борщ бурно кончают.

БОРЩ (со вздохом облегчения): Хорошо, что у тебя все узко.

ЛАРИСА: Тебе понравилось?

БОРЩ: Я люблю, когда узко.

Пауза.

ЛАРИСА: Борщ.

БОРЩ: Чего тебе?

ЛАРИСА: Долго они еще меня бить будут?

БОРЩ: Станешь посудомойкой — перестанут бить.

ЛАРИСА: А сколько ждать?

БОРЩ: Год.

ЛАРИСА: А быстрее нельзя?

БОРЩ: Нельзя. Хватит пиздеть. Разбуди меня через час.

ЛАРИСА: Хорошо.

Пауза.

ЛАРИСА: Борщ.

БОРЩ: Ну что еще?

ЛАРИСА: А правда, что за убийство курицы дают уже четыре года?

БОРЩ: Правда.

Долгая пауза. Люк внезапно распахивается, в него заглядывают женщины со свечами. Голый Борщ и Лариса лежат на кровати.

БОРЩ (просыпаясь): Вы что, суки, закон забыли? А ну, пошли на хуй!

СТУДЕНЬ (расталкивая женщин): Борщ, там Рассольник в больничке кончается, тебя зовет.

БОРЩ (устало трет лицо): Кончается или уже?

СТУДЕНЬ: Еще дышит.

БОРЩ (Ларисе): Одень меня.

Лариса одевает его. Он поднимается по лестнице.

 

Сцена IV

Лагерная больница. Вокруг койки Рассольника толпятся заключенные. Подходят Борщ и Студень.

РАССОЛЬНИК (слабым голосом): Повара, останьтесь. Остальные — вон.

Часть заключенных выходит. Остаются семь поваров и два повара в законе — Борщ Московский и Царская Уха.

РАССОЛЬНИК: Ну что, братва, настало время вашему шеф-повару приготовить банкет Господу Богу.

ПОВАРА: Да брось ты, Рассольник... поправишься еще, не бзди. Лепило стелоран привезет, мы ему шесть лимонов кинули... ты ведь мужик здоровый, осилишь...

БОРЩ: Мы с тобой еще оленя на вертеле отгрохаем.

РАССОЛЬНИК: А... Борщ. Хорошо, что ты здесь. Сядь поближе.

Борщ садится к нему на кровать.

РАССОЛЬНИК: Нет, братва. Не поможет мне ни стелоран, ни шесть лимонов... Посадите меня. (Его сажают.) Дайте водки.

УХА: Тебе нельзя.

РАССОЛЬНИК: Мне уже все можно. Не спорь со мной.

Почки-В-Мадере вопросительно смотрит на Царскую Уху. Уха кивает. Почки-В-Мадере вынимает из кармана металлическую фляжку, дает Рассольнику. Рассольник отпивает, морщится, отпивает снова.

РАССОЛЬНИК: Вот хорошо... братва, слушай меня внимательно. Есть три законных наказа. Первый. Питерскую бригаду — на ножи.

ПОВАРА: Сделаем, Рассольник! Кровью умоются гады! Век говядины не есть! Заебем, высушим и прах развеем!

РАССОЛЬНИК (отпивает из фляжки): Второе. Лагерь после моей смерти держит Царская Уха. Ясно?

ПОВАРА: Ясно.

УХА: Все будет в норме, Рассольник. А какой третий наказ?

РАССОЛЬНИК: Третий?.. (Вздыхает.) Погоди, дай передохну. Водочка хороша. В кость пошла. Братва, дайте пожевать перед смертью.

УХА: Холодильника сюда!

Входит Холодильник, открывает холодильник.

РАССОЛЬНИК: Вижу плохо... чего там есть.

ХОЛОДИЛЬНИК: Салями, копченое сало, ливерная колбаса, бекон, мартаделла, гензенбруст.

РАССОЛЬНИК: О, гензенбруст. Стоило мне здесь припухнуть, как вы разбогатели (слабо смеется). Давай гензенбруст.

Холодильник вынимает пласт тонко нарезанного гензенбруст, подает Рассольнику. Рассольник бережно принимает его на обе ладони, держит перед собой, подносит к лицу, нюхает.

РАССОЛЬНИК: Аааа... Тот же запах. Как вчера помню. Я пацаном был. Тогда еще домашнюю птицу не запрещали. В ноябре по первым заморозкам отец, бывало, резал гусей. А я крылья им держал. Зарежет, мы с матерью ощипем, опалим, выпотрошим. А он коптильню приготовит. Потом вырежет у гусей грудки, посолит, подвесит в коптильню. А через пару дней снимет, возьмет нож, самый острый, и... начнет резать... тонко-тонко, как бумагу... режет-режет... и вот... (дрожащим голосом) так вот все заблестит... заблестит... и запах... и жир... и дымком-то, дымком-то как потянет... (Руки его дрожат.)

Повара вздыхают, кто-то смахивает слезу.

РАССОЛЬНИК: Бляди! (Прижимает гензенбруст к лицу и откидывается на подушку.) Бляди! Бляди! Бляди!

Некоторое время лежит с гензенбруст на лице.

РАССОЛЬНИК: Выйдите все вон. Борщ, останься.

Все выходят. Борщ сидит на кровати Рассольника.

РАССОЛЬНИК: Есть дельце, Борщ. Про Рысь-На-Вертеле слыхал?

БОРЩ: Кто не слыхал.

РАССОЛЬНИК: У него груз лежит. Надо поехать, забрать и отвезти клиентам.

БОРЩ: Что за груз?

РАССОЛЬНИК: Груз особенный. Про пастуховскую коллекцию слыхал?

БОРЩ: Кто не слыхал.

РАССОЛЬНИК: Это она самая.

БОРЩ: Правда?

РАССОЛЬНИК: Век говядины не есть. Ее повезешь. Если б не питерские гады, я б сам это сделал. А тут... теперь уж ни до чего. Я думал сперва Царской Ухе скинуть, потом узнал, что ты прикандохал. Тебя я лучше знаю. У тебя получится. Так что давай. Завтра оторвешься.

БОРЩ: Завтра?

РАССОЛЬНИК: Да, завтра. Форточка откроется, сделаешь ноги. Пойдешь с балластом. Радары уже настроены. С коридором все в норме. Мы экошвайнов крупно зарядили, они все для тебя сделают.

БОРЩ: Балласт мужской или женский?

РАССОЛЬНИК: Женский. Возьми бабу без масти. На выходе сбросишь.

БОРЩ: Мясное слово?

РАССОЛЬНИК: Наклонись ко мне. (Шепчет ему на ухо.)

БОРЩ: А что ему вообще передать?

РАССОЛЬНИК (тяжело дышит): Передай... передай... (кричит) питерских — на ножи! На ножи! На ножи, блядь! Ааааа! Бляди! На ножи! (Кричит и стонет.)

БОРЩ: Прощай, Рассольник. (Встает и уходит.)

Конец первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена I

Бетонная стена, окружающая лагерь. Два жонглера, обвешанных аппаратурой, под двумя широкими металлическими зонтиками подводят Борща и Ларису к стене.

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР: 26, 28, 30. Переходи на С.

ВТОРОЙ ЖОНГЛЕР: Есть на С.

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР: 32, 34, 36. Допуск.

ВТОРОЙ ЖОНГЛЕР: Есть допуск.

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР: Руки вверх.

Борщ поднимает руки вверх. Лариса вопросительно смотрит на него.

БОРЩ: Руки вверх, дура!

Лариса поднимает руки вверх.

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР: 38, 40, 42. Форточка.

ВТОРОЙ ЖОНГЛЕР: Есть форточка.

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР: Пошли!

Лариса, Борщ и жонглеры проходят сквозь стену.

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР (облегченно): Отбой.

ВТОРОЙ ЖОНГЛЕР: Есть отбой.

Борщ достает сигареты, протягивает жонглерам. Они закуривают. Борщ вынимает пачку денег, считает.

ЛАРИСА: Так... надо же бежать!

БОРЩ: Расслабься, дура. Они нас уже не видят. (Дает деньги жонглерам.)

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР (считает): Что-то маловато.

БОРЩ: Когда проводник прыгнет, получишь остальные.

ПЕРВЫЙ ЖОНГЛЕР: Ты что, нам не веришь?

БОРЩ: Давай, не тяни резину.

Жонглеры быстро манипулируют с приборами. Появляется голый проводник.

ПРОВОДНИК: Еб твою мать, неужели Борщ?

БОРЩ: Здорово.

ПРОВОДНИК: Куда в этот раз?

БОРЩ: Куда подальше.

ПРОВОДНИК: Ну а все-таки?

БОРЩ: Ты мастер вопросы задавать.

ПРОВОДНИК: Ладно, молчу.

Борщ дает деньги первому жонглеру и начинает раздеваться.

БОРЩ (Ларисе): Раздевайся.

ПРОВОДНИК: А ей зачем? Она же балласт.

БОРЩ: Раздевайся, я сказал! А ты не лезь не в свое дело.

Борщ и Лариса раздеваются догола.

ПРОВОДНИК: Борщ, но мне балласт обязательно надо сбросить. У меня трехминутный прыжок с перегрузкой.

БОРЩ: Сбросишь, не бзди.

Неожиданно бьет жонглеров. Они падают.

БОРЩ (проводнику): Отправляй одежду.

ПРОВОДНИК: Чего-то я ни хуя не пойму.

БОРЩ: Тебе и не надо ничего понимать.

ПРОВОДНИК: Может, квадрат ты мне тоже не назовешь?

БОРЩ: 28–51.

Проводник и одежда исчезают. Борщ подхватывает тело одного из жонглеров, взваливает себе на спину. Появляется проводник.

ПРОВОДНИК: Готовы?

БОРЩ: Всегда.

Проводник, Лариса, Борщ с жонглером исчезают.

 

Сцена II

Интерьер дома, срубленного из громадных кедровых бревен. Мебель в русском купеческом стиле середины XVIII века. За столом сидит Рысь-На-Вертеле. Это грузный бородатый мужчина 65 лет. На столе стоит самовар. Рысь-На-Вертеле пьет чай. На лавках сидят его слуги-близнецы — Хлеб и Сало. Хлеб вырезает ножом ложку, Сало плетет лапоть. Посередине комнаты лежит одежда Борща и Ларисы. Появляются голые Борщ, Лариса и проводник. Сало и Хлеб бросают свою работу, выхватывают пистолеты, наводят на прибывших.

РЫСЬ-НА-ВЕРТЕЛЕ (прихлебывая чай из блюдца): Ку-ка-ре-ку. Ки-ну в ре-ку. Если не те, кого жду. (Смотрит на гостей, встает, достает из кармана кожаный кошелек, кидает проводнику.) Прощай, Харон Иванович.

ПРОВОДНИК: Будь здоров, Рысь-На-Вертеле. (Исчезает.)

РЫСЬ: Ну?

БОРЩ: Кострец.

РЫСЬ (смеется): Голуба, мне твое мясное слово на хуй не нужно. Мне Рассольник нужен.

БОРЩ: Загнули его, Рысь-На-Вертеле.

РЫСЬ: Кто?

БОРЩ: Питерские. Баранья Котлета.

РЫСЬ: И как же они его загнули?

БОРЩ: Прислали ему ливерной колбасы, а в нее чего-то сыпанули. Он мне перед смертью это дело откинул. Мы через форточку оторвались.

РЫСЬ: Просто, как в сказке (смеется).

ЛАРИСА: Он правду говорит.

БОРЩ: Молчи, сука.

РЫСЬ (встает, подходит к ним, разглядывает Ларису): Что это ты сразу ей рот затыкаешь? По-твоему, если у нее наколок нет, значит она уже права голоса не имеет? (Ларисе) Ты кто?

ЛАРИСА: Лариса.

РЫСЬ (смеется): А еще кто?

БОРЩ: Подавальщица она.

РЫСЬ (кричит): Я ее спрашиваю! Отвечай мне, рыбка.

ЛАРИСА: Я подавальщица.

РЫСЬ: Очень хорошо. Значит, вы вместе дернули?

ЛАРИСА: Да.

РЫСЬ: И зачем же ты ему понадобилась?

БОРЩ: Рысь, я сейчас все объясню...

РЫСЬ: Молчать! Ну отвечай, рыбка. Зачем повару в законе понадобилась в попутчицы подавальщица?

ЛАРИСА: Ну... я не знаю... наверное потому что... у меня это...

РЫСЬ: Что у тебя? Куча денег? Десять коров под кроватью?

ЛАРИСА: Нет. У меня это...

РЫСЬ: Что, это?

ЛАРИСА: У меня узко.

РЫСЬ: Что?

ЛАРИСА: У меня очень узко. Ему понравилось.

РЫСЬ: И поэтому он тебя взял с собой?

ЛАРИСА: Да, поэтому.

РЫСЬ (смотрит на Борща): Это правда?

БОРЩ: Правда.

РЫСЬ (после паузы): А вот это уже хорошо. Это гораздо лучше. (Берет Борща за плечи.) Знаешь, мне эти мясные слова, пароли, цифровые коды и кислотные метки на хуй не нужны. Я, друг любезный, по старинке люблю людям в глаза заглядывать. Вот в эти две дырки. Если в них хорошенько заглянуть, сразу все видно, что внутри — говно или перепела с трюфелями. (Берется руками за голову Борща, смотрит ему в глаза.) Ну да... (Отходит, прищелкивает пальцами.) Хлеб! Своди их для начала в баню. Пусть смоют с себя экологически чистую лагерную пыль. А потом веди их в гардероб. Пускай нормально оденутся. Сало! Ступай на кухню, распорядись. Пусть приготовят гостевой набор. В девять вечера милости прошу в столовую.

Борщ, Лариса и слуги уходят.

 

Сцена III

Интерьер русской бани, стилизованный под старину: деревянные шайки, ведра и ковши, деревянное корыто с замоченными березовыми вениками, бочонок с квасом. Борщ лежит на полоке. Лариса вынимает из корыта веник.

ЛАРИСА: И что, прямо бить?

БОРЩ: Да. Бей. Только сильно.

Лариса начинает неловко бить его.

БОРЩ: Только не по голове.

ЛАРИСА: А по чему?

БОРЩ: Бей сначала по жопе. А потом выше.

Лариса бьет его.

ЛАРИСА: Борщ, а этот Рысь-На-Вертеле, это тот самый?

БОРЩ: Что значит «тот самый»?

ЛАРИСА: Ну, про которого я в газете читала?

БОРЩ (усмехаясь): И что же ты читала?

ЛАРИСА: Вообще-то не я читала, а отец. Нам вслух. Я читать не умею.

БОРЩ: Очень хорошо. И что же вычитал твой покойный папаша?

ЛАРИСА: Ну, там было написано, что Рысь-На-Вертеле — очень опасный преступник. Что он, когда еще был совсем молодым, украл из московского зоопарка рысь и зажарил ее на вертеле по старому-престарому рецепту какого-то князя. Поэтому его прозвали Рысь-На-Вертеле. И что он много раз сидел. А теперь он живет где-то в Сибири. Прямо в тайге, и создает большую опасность для экологии. А найти его никак не могут.

БОРЩ: И чем же он так опасен для экологии? Бей по ногам теперь...

ЛАРИСА: Он руководит гастрономическими преступниками. Совершает разные преступления. А еще... он выращивает круглых поросят.

БОРЩ (притворно): Ой! И что же это такое — круглые поросята?

ЛАРИСА: Ну, это когда новорожденного поросенка помещают в сферу, и он там растет месяц. И заполняет собой сферу. И становится круглым. А потом его режут и готовят в специальной круглой жаровне. И Рысь-На-Вертеле будто на этих круглых поросятах сделал кучу денег. Это правда?

БОРЩ: Правда.

ЛАРИСА: Значит, это он?

БОРЩ: Он.

ЛАРИСА: Ой, Борщ! А можно мне посмотреть на этих круглых поросят?

БОРЩ (слезает с полока): Знаешь, о чем я думаю?

ЛАРИСА: О поросятах?

БОРЩ: Не совсем. Я думаю о том, что, видно, мало тебя в лагере били.

ЛАРИСА: Почему?

БОРЩ (резко): Почему! Потому что знай свое место! Ты забыла, для чего я тебя вытащил из лагеря? Чтобы ты раз в сутки подставляла мне свои узкие места. Только для этого. Больше от тебя ничего не требуется. Будешь совать нос в чужие дела — вернешься в лагерь. (Наливает себе кваса, пьет.) Я вообще с тобой рискую. Взял бабу не в масти. Поварской закон это не одобряет. Хорошо, что Рысь меня понял. Ну... что я люблю узкие. А если бы нет? В общем, думай, прежде чем куда-то сунуть свой нос. (Гасит свечу.) Иди сюда. Дай руки. Обопрись здесь. Ближе ко мне. Ноги сюда. Всунь сюда пальцы. Глубже. Еще глубже. Двигайся. Небыстро.

ЛАРИСА: Вот так?

БОРЩ: Еще медленней. Так хорошо. Представь ослиную голову в синем круге.

ЛАРИСА: Представила.

БОРЩ: Теперь кончай.

ЛАРИСА: А-а-а-а!

БОРЩ: О-о-о, блядь!

Пауза.

ЛАРИСА: Борщ, можно спросить?

БОРЩ: Попробуй.

ЛАРИСА: Почему ты всегда это делаешь в темноте?

БОРЩ: Считай, что по антиэкологическим соображениям.

 

Сцена IV

Столовая в доме Рыси-На-Вертеле. Рысь сидит за столом и налаживает большой деревянный рубанок. На столе лежит что-то, накрытое большой салфеткой. Позади Рыси стоят в ливреях Хлеб и Сало. Входят Борщ и Лариса. На них сложные кожано-меховые костюмы.

РЫСЬ (смотрит на них): Ну вот, другое дело. В таком прикиде и закусить не грех. Милости прошу.

БОРЩ: Рысь, может, сперва о деле?

РЫСЬ: Ты, мил человек, не ломай мне традицию. Садись.

БОРЩ: И ей с нами тоже садиться? Она же без масти.

РЫСЬ: Да начхать мне на масть. Мы не на поварской сходке. Садитесь, в ногах правды нет.

Борщ и Лариса садятся за стол.

РЫСЬ: Значит, Борщ и... как тебя, детка?

ЛАРИСА: Лариса.

РЫСЬ: Лариса. Вот значит, Борщ и Лариса. Моя жизнь полна неожиданностей. Она, сука, полосатая, как зебра. И когда кончится одна полоса и начнется другая, никто не знает. А поэтому живу я каждый день, как последний. Основательно. Я все стараюсь делать основательно: готовить, есть, спать, срать, убивать. И принимать гостей тоже. И не потому, что вы мне дороги, а потому, что, может быть, вы мои последние гости. Понятно?

БОРЩ: Понятно.

РЫСЬ: А если понятно, давайте соответствовать. И чтобы без кислых физиономий, мрачных мыслей и глупых вопросов. (Прищелкивает пальцами.) Поехали!

Сало подносит три рюмки водки.

РЫСЬ (поднимает рюмку): Чтобы масло не подгорало, чтобы молоко не убегало, чтобы тесто вовремя подходило...

БОРЩ (поднимает свою рюмку): Чтоб плита никогда не чадила, чтоб рыба не протухала...

РЫСЬ: И чтобы мясо... (смотрит на Ларису) чтобы мясо?

ЛАРИСА: Чтобы мясо... это... (смотрит на Борща) было жирным?

БОРЩ: Дура.

РЫСЬ: Чтобы мясо, детка, меж зубов не застревало.

Пьют. Лариса давится, кашляет. Рысь кивает Хлебу, тот подходит, хлопает ее по спине.

РЫСЬ: И сразу по второй!

Сало подносит еще три рюмки с водкой.

РЫСЬ: За чистую посуду!

БОРЩ: За чистую посуду!

ЛАРИСА: За чистую посуду!

Пьют. Рысь щелкает пальцами. Хлеб снимает со стола салфетку. На столе тушка замороженной семги, зажатой в деревянные тиски.

РЫСЬ: Номер один.

БОРЩ: Строганина!

ЛАРИСА: Что?

БОРЩ: Строганина.

Рысь строгает рубанком семгу. Хлеб и Сало подставляют тарелки, поливают строганину соусом, подают Борщу и Ларисе.

ЛАРИСА (пробует): Вкусно.

БОРЩ (ест): И почем в этих краях семга? Бьюсь об заклад, не меньше поллимона за кило.

РЫСЬ: Я же сказал, без глупых вопросов. (Строгает, пробует.) Скажи лучше, что ты представляешь, когда ешь строганину?

БОРЩ: Рыбную ловлю зимой.

РЫСЬ: А я ветер над снегом. Колючий сибирский ветер.

БОРЩ: Давно не ел такой нежной семги. Просто во рту тает.

РЫСЬ: Как весенний воздух.

БОРЩ: Я слышал, что ты стихи пишешь.

РЫСЬ: Только во время еды! Белые стихи. Белые, как заливная осетрина. (Вытирает губы салфеткой.) Перемена блюд!

Хлеб и Сало убирают рыбу, рубанок и тарелки.

ЛАРИСА: А больше нельзя? Я еще хочу!

Борщ толкает ее.

РЫСЬ: Детка, еда должна быть не только обильной, но и разнообразной.

ЛАРИСА (удивленно): Это кто сказал?

РЫСЬ: Я.

ЛАРИСА: Ой. Да вы и правда поэт!

РЫСЬ: Еще какой... Номер два!

Хлеб и Сало вносят поднос с тремя серебряными розетками.

РЫСЬ: Освежить! (Поднимает рюмку с водкой.) Для непосвященных. Всякий смертный, поедающий жюльен из соловьиных языков, должен внутренне соответствовать прелести этого блюда. А именно: есть его так, как будто за спиной смерть и каждый глоток — последний. В противном случае это будет банальным поеданием мяса. Ваше здоровье, молодые люди!

Все пьют.

ЛАРИСА (берет ложечку и смотрит в розетку): Я вот это... что-то не поняла. Что вы там сказали про смерть?

РЫСЬ: Сало, объясни.

Сало вынимает пистолет, приставляет к виску Ларисы. Лариса недоумевающе смотрит на Рысь.

РЫСЬ: Ешь.

Лариса переводит взгляд на Борща.

БОРЩ: Ешь-ешь.

Лариса осторожно ест. Борщ и Рысь тоже едят.

РЫСЬ (быстро съедает жюльен): Ну и как?

БОРЩ: Пиздец всему! Блядь, никогда не ел ничего подобного. Кроме соловьиных языков здесь еще белые грибы, сметана, мука, мята, шафран и немного белого перца?

РЫСЬ: Сразу видно, молодой человек, что вы не романтик. Не сметана, а полуденные облака над березовой рощей, не мука, а песчаный плес у мелководной реки, не шафран, не перец и не мята, а букет полевых цветов в хрустальном бокале.

БОРЩ: Блядь, ты действительно поэт! Зачем же ты пошел в повара?

РЫСЬ: Хороший вопрос.

Лариса доедает жюльен и осторожно кладет ложку в пустую розетку. Сало убирает пистолет.

РЫСЬ: Ну?

ЛАРИСА: Это... вкусно.

Рысь и Борщ смеются.

РЫСЬ: Детка, это не просто вкусно. Это охуительно. Я могу поспорить с кем угодно на любой свой внутренний или внешний орган, что тебе никогда больше не придется есть жюльен из соловьиных языков. (Щелкает пальцами.) Номер три!

Хлеб и Сало вносят три тарелки, накрытые серебряными крышками. Ставят на стол, снимают крышки.

ЛАРИСА (уже захмелевшая): Ой, что это? Яичница?

РЫСЬ: Оленьи глаза, детка. Самое почетное блюдо у северных народностей. Блюдо, которым угощают дорогих гостей. Сначала гостей кормят оленьими глазами, потом предлагают им своих жен.

ЛАРИСА: У вас есть жена?

РЫСЬ: Жены нет. Я, птичка, больше мужское общество уважаю. (Гладит Хлеба по заднице.)

ЛАРИСА: Значит, вы нам мужчин предложите?

БОРЩ: Я тебя выкину, дура!

РЫСЬ: Мужчин могу предложить. Причем в самых разнообразных вариантах. (Солит и перчит глаза.) Освежить!

Сало подносит водку. Пьют.

РЫСЬ (проглатывает олений глаз): М-м-м... Лучше всяких устриц.

ЛАРИСА: А зачем вы их накрывали?

РЫСЬ: Чтоб не подсохли.

Борщ сидит неподвижно.

РЫСЬ: Ты что, голубчик?

БОРЩ: Я никогда не слыхал про это блюдо.

РЫСЬ: Тогда загадай желание.

БОРЩ (встает, молчит, садится): Загадал.

РЫСЬ: Ну и славно.

ЛАРИСА: А можно и я загадаю?

БОРЩ: Тебе не положено.

РЫСЬ: Я разрешаю.

ЛАРИСА (встает): Я хочу... никогда не попадать в лагерь, много денег и чтоб меня любили, а еще хочу...

БОРЩ: Одно желание, дура, одно!

РЫСЬ (смеется): Садись, детка. Все сбудется. Хлеб, освежи! И сразу подавай супчик. А глазками мы будем водочку закусывать.

Пьют. Хлеб приносит суп.

РЫСЬ: Раковый суп, милости прошу. За супчиком и поговорить не грех. (Ест.) Я тебе сначала, дорогой Борщ Московский, отвечу на твой вопрос.

БОРЩ: На какой, Рысь?

РЫСЬ: Почему я стал шеф-поваром, а не поэтом. Знаешь, если бы мне задал его простой повар, а не повар в законе, я бы сначала попросил Хлеба и Сало выебать его в жопу, а потом пустил бы ему пулю в затылок.

БОРЩ: Зачем так круто?

РЫСЬ: Затем, что вопрос серьезный. Да ты ешь спокойно. Для твоего статуса это вполне корректный вопрос.

ЛАРИСА (разглядывая содержимое тарелки): Разве раки в Сибири водятся?

РЫСЬ: В Сибири все водится. Кроме экошвайнов. На их ебаных экологически чистых вертолетах они сюда не долетают. Ну да речь не об них. (Откладывает ложку.) Сегодня у меня легкая ностальгия.

БОРЩ: Это что, изжога?

РЫСЬ (смеется): Почти. Самое интересное, что я действительно когда-то хотел стать поэтом. Или, вернее, уже был им. Я учился в Цюрихе на филфаке. И писал стихи. Мне было 22 года.

ЛАРИСА: Ой, когда ж это было?

РЫСЬ: Давно. Когда еще можно было войти в кафе и заказать стейк с кровью.

ЛАРИСА: Не верится даже... Какой суп вкусный! Скажите, а этот суп...

Борщ толкает ее. Она замолкает.

РЫСЬ (разглядывает свою ложку): Да. Действительно очень давно. Тогда еще вся эта зеленая сволочь тихо ползла к власти. Их душеспасительные речи про озоновый слой, про китов и песцов вызывали умиление. Но уже тогда они крепко сидели почти во всех парламентах. До полной зеленой победы оставалось четыре года. В Цюрихе все было очень мило. Даже слишком мило. (Декламирует.)

ЛАРИСА: Это стихи?

РЫСЬ: Да, детка. Это стихи. Вот. Студентки, дискотека, библиотека. Трава. Очень мило. До того самого дня. 28 сентября 1995 года. Такой солнечный сентябрьский денек. Попил я кофе и пошел в университет. Ну и взял пакет с мусором, чтобы заодно выбросить. Захожу в наш двор. Там всегда стояли два контейнера: для мусора и для бутылок. Вдруг вижу — десять вместо двух. И на каждом написано, что туда бросать: бумагу, пластик, пищевые отходы, стекло, металл, кости птиц и животных, дерево, химикаты, текстиль и обувь. Ну я рассмеялся, бросил, как всегда, бутылки в «стекло», а пакет с мусором в первый попавшийся контейнер и пошел в университет. А вечером ко мне пришла полиция. Им настучала соседка с первого этажа. Мне вручили квитанцию на 50 франков штрафа. И сказали, что от правильной сортировки мусора зависит благополучие их страны. И что, если я в дальнейшем буду пренебрегать сортировкой, меня могут выселить. Тем более что я иностранец. Они ушли. Я стоял у окна с ебаной квитанцией в руках и смотрел во двор. На эти десять контейнеров. Вокруг них как раз суетился какой-то жилец. Он обслуживал эти контейнеры, соображал, что куда положить. И вдруг я понял что-то важное. Что человеку пиздец. Человек больше не мера всех вещей.

БОРЩ: Это как?

РЫСЬ: Ну, проще говоря, мы не хозяева больше на своей планете.

БОРЩ: Конечно, блядь. Если за убийство курицы дают четыре года, какие, мы блядь, хозяева планеты! Мы говно, а не хозяева!

ЛАРИСА (ест раковую шейку): Интересно, а за убийство рака сколько дают?

РЫСЬ (не слушая ее): Дня три я пытался быть законопослушным. Я честно, как все жильцы, сортировал свой мусор, копался в отбросах, делил их на десять частей. На четвертый день меня не хватило. Купил на бензоколонке канистру бензина, облил все десять контейнеров и поджег. Было очень красиво. Десять факелов. Меня оштрафовали и выселили из дома. Я переехал к одному парню. Прожил еще неделю. И как-то брел по центру и увидел пикет зеленых у мехового магазина. Они там часто стояли, но именно увидел я их только в этот день. Подошел. Они держали какой-то плакат на палке, с фотографией норки. И выкрикивали в адрес посетителей магазина: «Убийцы!» Я вырвал плакат и древком ебнул одному по голове. В общем, серьезно проломил ему череп. И сел на два года. А когда вышел, мир уже был наполовину зеленым. Но я знал, что делать. (Смотрит на Борща.) Слушай... чего это мы с тобой сидим, как лохи, и жрем, жрем. Мы же повара, ебена мать! А ну-ка! (Хватает скатерть, тянет. Все падает на пол.) Униформу!

Хлеб и Сало надевают на Рысь и Борща поварские халаты и колпаки.

РЫСЬ: На кухню!

БОРЩ: А что готовим?

РЫСЬ: Что готовим... (Поворачивается к Ларисе.) Что готовим?

ЛАРИСА (непонимающе): Что готовим?

РЫСЬ: Что ты скажешь, то и готовим.

ЛАРИСА: Как это?

РЫСЬ: Ну, что бы ты хотела съесть?

ЛАРИСА: Ну... (смотрит на Борща) даже не знаю.

БОРЩ: Ну, любимое блюдо твое какое?

ЛАРИСА: Трудно сказать... колбаса?

РЫСЬ: Колбаса — это не блюдо. Колбаса — это просто колбаса.

БОРЩ: Назови, что знаешь.

ЛАРИСА: Ну, а можно такое блюдо, которое никогда не ела?

РЫСЬ: Можно.

ЛАРИСА: Это такой зверь... я забыла, как он называется... но, говорят, очень вкусный.

БОРЩ: Как он выглядит?

ЛАРИСА: Он лохматый, ходит на четырех ногах.

РЫСЬ: Таких много. Какие у него особенности?

ЛАРИСА: Он не боится мороза и у него такой длинный нос, которым он все делает, а из носа торчат большие клыки. И он живет в Сибири.

РЫСЬ: Это либо мамонт, либо кабан. Учитывая, что с мамонтами проблема, это кабан.

ЛАРИСА: А какие проблемы с мамонтами?

РЫСЬ: Они вымерли.

ЛАРИСА: Жаль.

РЫСЬ: А кабаны мне надоели. Вот что, детка! Мы тебе приготовим сюрприз. Это поинтереснее кабана. Борщ, за мной на кухню!

Они выходят.

 

Сцена V

Каминный зал в доме Рыси. В камине горит огонь. Посередине зала на огромном блюде лежат жареный олень и жареный медведь. Медведь как бы совокупляется с оленем в анус. На ковре спит Лариса. Пьяные Рысь и Борщ сидят у огня.

РЫСЬ (наливает Борщу водки): Еще по одной.

БОРЩ: Я не против.

РЫСЬ: Ты хорошо пьешь.

БОРЩ: Стараемся держать марку.

РЫСЬ: Но ешь хуево.

БОРЩ: Да я в жизни столько мяса не съел, как сегодня. Я встать не могу. (Показывает живот.) Смотри!

РЫСЬ (хлопает его по животу): Это еще не предел, как говорит наш зеленый президент.

БОРЩ: Предел, предел! Не могу больше. Нет места.

РЫСЬ: В камере Ростовской пересыльной тюрьмы в 2032 году тоже не было места. Потому что там находились 42 человека вместо положенных 17. А вошел повар в законе — сразу нашлось место. Представь, что этот кусок — повар в законе. (Подползает к блюду.) Так, окорок мы ели, вырезку ели, грудинку ели... Вот что мы не ели!

БОРЩ: Что?

РЫСЬ: Олений хуй и медвежьи яйца.

БОРЩ: Это вкусно?

РЫСЬ: Уверен. (Отрезает, кладет на тарелки.) Тебе хуй как гостю, а яйца мне. Как хозяину.

БОРЩ: Может, наоборот?

РЫСЬ: Не спорь со страшим, как говорил мой прадедушка.

БОРЩ: Ты знал своего прадедушку?

РЫСЬ: К сожалению, нет. У него можно было многому поучиться.

БОРЩ: Например?

РЫСЬ: Например, перевозка продуктов зимой экологически нечистым способом.

БОРЩ: На бензиновых грузовиках?

РЫСЬ: Тогда бензина еще не знали.

БОРЩ: На паровозе?

РЫСЬ: Хуже, хуже.

БОРЩ: Что может быть экологически хуже?

РЫСЬ: Лошади.

БОРЩ: Да. За езду на лошадках — семь лет. Издевательство над животным — экологическое преступление. Твой прадедушка коннозаводчиком был?

РЫСЬ: Ямщиком. Гонял подводы из Архангельска в Санкт-Петербург.

БОРЩ: И что они возили?

РЫСЬ: Рыбу и дичь. Неплохо зарабатывал. Имел серебряную бляху от городничего. Хотел скопить денег, купить лавку. Да околел в дороге.

БОРЩ: Когда?

РЫСЬ: В феврале 1886 года. Страшные морозы стояли. В буран попали перед самым Петербургом, верст девять не дотянули. Весь ямщицкий поезд и замерз. Семь людей и семь лошадей. Говорят, когда их нашли и стали грузить, мой прадедушка звенел, как церковный колокол.

БОРЩ: Да, история... Ну что, тогда за прадедушку?

РЫСЬ: За прадедушку.

Пьют. Едят.

РЫСЬ: Хлеб! Сало!

Появляются слуги.

РЫСЬ: Принесите еще дров. Только не березовых, а сосновых. Я слышал, сосну уже занесли в Красную книгу. Мы хотим экологически нечистого огня.

Слуги приносят дров, кладут в камин.

БОРЩ (рыгает): Рысь... ну а когда о деле поговорим?

РЫСЬ (смотрит в огонь): О деле? О деле... Что-то мне не хочется о деле. Надо, а не хочется.

БОРЩ: Почему?

РЫСЬ (наливает себе водки, подносит к губам, но неожиданно выплескивает в огонь): Почему! Потому что как вспомню, за чем ты сюда прискакал, так сердце останавливается.

БОРЩ: Тебе жалко коллекцию отдавать?

РЫСЬ: Жалко. Мне вообще-то мало чего жалко. А коллекцию жалко.

БОРЩ: Ну... а зачем ты идешь на это?

РЫСЬ: Не от хорошей жизни. Я не могу больше быть хранителем.

БОРЩ: Почему?

РЫСЬ: Потому что мое экологически нечистое существование продлится еще не более, чем полгода.

БОРЩ: Что у тебя?

РЫСЬ: Раньше это называли раком крови. Слышал про такую болезнь?

БОРЩ: В детстве. Ее трудно вылечить?

РЫСЬ: Без стационара невозможно. А лечиться в тюремной клинике я не хочу. Меня там медвежьими яйцами не угостят. (Плещет водку в огонь.) Если я завтра врежу дуба, коллекцию растащат по кускам. А я дал слово Пастухову, что сохраню его коллекцию.

БОРЩ: Ну, ничего. Сохранят французы. У них крыша самая надежная в Европе.

РЫСЬ (не слушая его): Все хуево, очень хуево. Круги сужаются. Тридцать два года пастуховская коллекция хранилась в России. Сейчас мы вынуждены отправить ее в Европу. Это хуево. А еще хуевей, что человек, который это должен сделать, сидит рядом со мной и спокойно ест и пьет. (Смеется.) Не знаю, Борщ! Может, я вконец отстал от современной поварской жизни и не учитываю ваши новые нравы, но... Тебе сколько лет?

БОРЩ: Сорок.

РЫСЬ: Если б мне в мои сорок лет предложили переправить пастуховскую коллекцию, я бы не взялся. И в пятьдесят тем более не взялся бы.

БОРЩ: Ну а что... дело есть дело. Чего стрематься?

РЫСЬ (смеется): Да ты понимаешь, что это такое — пастуховская коллекция?

БОРЩ: Понимаю. 62 миллиарда.

РЫСЬ: Да. Молодых ничего не интересует, кроме цены. Бабки, бабки. Любой ценой. Теперь никто яичницу даром не поджарит. А мы, бывало, для друзей банкеты закатывали. Просто так.

БОРЩ: Я тоже делал банкеты просто так. На деньги братвы. Для Рябчика-В-Сметане и для Бараньей Котлеты. На день рождения.

РЫСЬ: Слава Богу. (Встает.) Пошли. Возьми свою подружку.

Борщ с трудом встает, берет Ларису за ноги и тянет за собой.

 

Сцена VI

Бункер. Посередине стоят 30 металлических кофров кубической формы. Лариса спит на полу. Борщ и Рысь закуривают.

РЫСЬ: 30 штук. Твой квадрат 36–80. Там тебя встретят Беф-Бульи и Беф-Брезе.

БОРЩ: Те самые?

РЫСЬ: Других нет. Передашь им. Получишь 30 лимонов. И помни, Борщ Московский, эта коллекция — не только наш золотой запас, это гарантия финансовой стабильности и покоя для русских поваров. На самом деле то, что она пойдет на хранение к французам, хорошо. Сейчас в Европе их повара стоят крепче всех. Будет она там — будут у нас бабки на сырье. Будет кухня. Будут клиенты.

БОРЩ: Я понял.

РЫСЬ (смотрит на часы): А если понял, прыгайте сейчас. Раздевайтесь.

Борщ раздевает Ларису. Раздевается сам.

РЫСЬ (подходит к кофрам, трогает их): Да. Как быстро все пролетело. Была у меня в жизни одна надежда. На генную инженерию. Думал — вот что изменит человеческую природу. Ну там, хотя бы какие-нибудь крылья отрастут. Ждал, ждал. Со студенческой скамьи. И на что же эта зеленая сволочь пустила генную инженерию? На выведение помидоров долгого хранения! Ну как их после этого не ненавидеть?

ЛАРИСА (проснувшись): Ой, а это что?

РЫСЬ: 30 водородных бомб для экошвайнов. (Раскрывает кофры, вытряхивает из них дымящиеся кубы льда, бросает кофры в угол на одежду Борща и Ларисы. Куски льда остаются в центре бункера. Появляется голый проводник.)

ПРОВОДНИК: Еб твою мать! Неужели опять Борщ? (Видит Рысь.) Здорово, Рысь-На-Вертеле!

РЫСЬ: Здорово, попрыгунчик. Давай быстро: квадрат 36–80.

ПРОВОДНИК (смотрит на кофры и одежду): Сделаем.

Кофры и одежда исчезают.

ЛАРИСА (зябко ежась): А почему нельзя вместе с одеждой? И сразу?

ПРОВОДНИК (смеется): Вот дура!

Борщ подводит голую Ларису к кубам льда.

БОРЩ: Прощай, Рысь-На-Вертеле. Спасибо тебе за все.

РЫСЬ (раздраженно машет рукой): Вали, вали быстрей!

Борщ, Лариса, проводник и лед исчезают.

РЫСЬ (стоит в пустом бункере):

 

Конец второго действия

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Сцена I

Заброшенная типография. Стены увешаны плакатами «зеленых» тридцатилетней давности. Посередине на грязном полу лежат пустые кофры, одежда Борща и Ларисы. Появляются кубы льда, голые Лариса, Борщ и проводник.

ПРОВОДНИК (недоумевающе оглядывается): Что это?

БОРЩ: Это сюрприз.

Из-за типографского станка выглядывает Поросенок-С-Хреном и стреляет в проводника. Проводник падает.

БОРЩ (смотрит на мертвого проводника): Есть! (Подбегает ко льду, трогает его.) Есть, блядь! Есть! Вот так! Вот так, блядь!

Поросенок-С-Хреном подходит к нему. Они обнимаются.

БОРЩ: Мы сделали это. (Кричит.). Мы сделали это!

ПОРОСЕНОК (прячет пистолет): Ебать тебя раком! Все тридцать?

БОРЩ (радостно бьет его): Поросятина, мы сделали это! Ты понимаешь? (Бьет сильнее.) Мы сделали это!

ПОРОСЕНОК (падает на пол): Ну, сделали, сделали. Я понял.

ЛАРИСА: Не-е-ет! (Бросается к двери.)

Борщ сбивает ее с ног. Они с Поросенком наваливаются на нее.

БОРЩ: Препарируй эту пизду.

Поросенок стягивает руки и ноги Ларисе специальной удавкой, залепляет ей рот пластырем.

БОРЩ (одевается): Давай новые кофры.

Поросенок достает из укрытия кофры, бросает их Борщу. Борщ укладывает кубы льда в кофры.

ПОРОСЕНОК: Смотри со старыми не перепутай.

БОРЩ (весело): Молчи, дурак.

Они укладывают кубы в новые кофры. Старые остаются лежать рядом.

ПОРОСЕНОК: Точно тридцать штук?

БОРЩ: Тридцать, тридцать... Погоди. (Сжимает голову руками.) Блядь, сейчас голова лопнет.

ПОРОСЕНОК: От чего?

БОРЩ: От радости.

ПОРОСЕНОК (смеется): Ну ты, блядь, и нервный.

БОРЩ (садится рядом с кофрами): Все... все... спокойно, Борщ.

ПОРОСЕНОК: Слушай, с жонглерами нормально прошло? Мне сказали, что ты...

БОРЩ (перебивает его): Тихо.

Поросенок смолкает.

БОРЩ: Сядь.

Поросенок садится рядом. Некоторое время они сидят молча.

ПОРОСЕНОК (кивает на Ларису): А что... с ней?

БОРЩ: Пусть лежит. Пригодится как биобалласт. (Проводит рукой по лицу.) Блядь, устал притворяться дебилом. Особенно с этим ебаным стариком.

ПОРОСЕНОК: В лагере я все нормально разыграл?

БОРЩ: Молодец. Как по нотам.

ПОРОСЕНОК: Когда Уха на тебя попер, я немного сдрейфил.

БОРЩ: Хуйня. Слушай, у тебя бухла нет?

ПОРОСЕНОК: Есть. Виски.

БОРЩ: Хорошо живешь.

ПОРОСЕНОК: Да они самопальные.

БОРЩ: Все равно. Давай самопальные.

ПОРОСЕНОК (передает ему металлическую фляжку): Скоро будем пить настоящий бурбон.

БОРЩ (жадно и долго пьет, возвращает фляжку): Допей все. За удачное.

ПОРОСЕНОК: Есть за удачное. (Допивает.)

БОРЩ (облегченно вздыхает, ложится навзничь): Блядь, все хорошо.

ПОРОСЕНОК: Сплюнь и постучи.

БОРЩ (стучит по полу пальцами): Тьфу, тьфу, тьфу.

ПОРОСЕНОК: Тьфу, тьфу, тьфу.

БОРЩ: Ты когда дернул?

ПОРОСЕНОК: На следующий день. Как только Рассольник загнулся, я сразу сделал ноги.

БОРЩ: Проблемы были?

ПОРОСЕНОК: Нет. А у тебя?

БОРЩ: Были.

ПОРОСЕНОК: Серьезные?

БОРЩ: Очень. Но все обошлось. А главное — все обошлось с этим старым козлом. Все прошло как по маслу.

ПОРОСЕНОК: Отлично. (Разглядывает кофры.) Да. Никогда не думал, что это увижу. Слушай, Борщ, а почему этот Пастухов придумал такое хранение?

БОРЩ: Какое такое?

ПОРОСЕНОК: Ну, сложное. Да и странно... щи — и в замороженном виде.

БОРЩ: А щи всегда так и хранились.

ПОРОСЕНОК: Замороженными? Не верится что-то.

БОРЩ: Ты на чем себе карьеру сделал? На поросятах с хреном?

ПОРОСЕНОК: Нет. Поросенок с хреном — мое первое блюдо. Карьеру я себе на кроликах сделал.

БОРЩ: Оно и видно, что ты ни хуя, кроме кроликов, не знаешь.

ПОРОСЕНОК: Да не пыли ты, Борщ. Я много чего знаю. Но щи — особое дело. Их почему-то теперь мало кто готовит.

БОРЩ: Потому что все, блядь, помешались на мясе. Жаркое, жаркое любой ценой. Забыли, что русская кухня держится на отваре.

ПОРОСЕНОК: Да я не забыл. Но я чего-то не припомню про замороженные щи.

БОРЩ: Не припомнишь, потому что мудак.

Поросенок обиженно молчит.

БОРЩ: Ладно, не дуйся. Дай закурить и послушай.

Поросенок дает ему закурить.

БОРЩ (встает, обходит кофры): Чтоб у тебя не было больше мудацких вопросов. И чтоб ты понял наконец, что мы увели у Рыси-На-Вертеле.

ПОРОСЕНОК: Да я понимаю, Борщ. 62 миллиарда.

БОРЩ: Ни хуя ты не понимаешь, поросятина. Значит так, когда ты был маленьким-маленьким и мамочка кормила тебя своей экологически чистой грудью...

ПОРОСЕНОК: У моей мамы молока совсем не было. Из-за хронического алкоголизма.

БОРЩ: Хорошо. Когда она кормила тебя экологически чистым «Детским питанием», а ты в это время, сидя на горшке, срал экологически чистым говном...

ПОРОСЕНОК: У меня в раннем детстве была хроническая диспепсия. Я срал непрерывно. Мое говно всегда было зеленым. Отец шутил, что меня должны принять в партию зеленых без кандидатского стажа.

БОРЩ: Еб твою мать! Ну, ладно, в общем, когда ты был маленьким и непрерывно срал своим зеленым говном, в заброшенной деревеньке под Новгородом умирал один старик. Его звали Иван Иванович Пастухов. Он умирал в простой крестьянской избе, в которой прожил последние двенадцать лет жизни. Но это была не совсем простая изба. Под ней был оборудован громадный бетонный бункер. Там хранилось много чего: поваренные книги, фильмотека, посуда, кухонная утварь, консервы. Пастухов был одним из первых подпольных поваров. Но — поваром-одиночкой, и ни с кем не тусовался.

ПОРОСЕНОК: А у него специализация была?

БОРЩ: Была. И что самое интересное — тогда все были помешаны на мясе, еще сильнее, чем теперь. Это понятно: экошвайны одним ударом запретили употребление говядины, свинины и баранины.

ПОРОСЕНОК: Указ 5–20?

БОРЩ: Указ 5–20. Ты знаешь, какие классные повара состоялись тогда, после этого указа. Бычья Вырезка, Окорок-Под-Медом, Телятина Банкетная.

ПОРОСЕНОК: Телятина Банкетная! Ой, блядь, как вспомню, так вздрогну! Он же мне два ребра сломал за то, что я в пельмени положил красный перец вместо черного!

БОРЩ: Так вот, Пастухов последние десять лет своей жизни готовил только щи. Готовил и собирал рецепты. И собрал их тридцать штук. Тридцать рецептов щей. Он помешался на щах. Считал, что лучше него никто не приготовит щи. Он варил их на воде из истоков Волги. Он совершенно помешался. Больше всего его беспокоила проблема хранения. Сохранить свою коллекцию навеки. Но как? Ему помогли сами щи. Ты знаешь, в какое время года на Руси варили щи?

ПОРОСЕНОК: Ну... в общем, когда была квашеная капуста.

БОРЩ (внимательно смотрит на него): Ты щи ел когда-нибудь?

ПОРОСЕНОК: Борщ, ну что ты меня совсем за лоха держишь? Что я, щей не знаю?

БОРЩ: Прогони мне рецептуру щей.

ПОРОСЕНОК: Ну... квашеную капусту отжать и поставить тушиться на постном масле в закрытой металлической посуде с толстыми стенками. И пусть она так тушится, тушится медленно, так нехуево. Отварить бульон из говяжьей грудинки без соли, без приправ и разной хуйни. Поджарить на постном масле мелко нарезанные лук и морковь, добавить муки, положить в бульон. Потом положить туда же тушеную капусту, добавить лавровый лист, черный перец, корень петрушки. Варить сорок минут. Вот и вся хуйня-муйня.

БОРЩ: А с грудинкой что делать?

ПОРОСЕНОК: Ой, блядь! Забыл, прости. Грудинку промыть холодной водой, разрезать на куски и положить в готовые щи.

БОРЩ: Хорошо. Так вот, дорогой мой Поросенок-С-Хреном. На Руси щи из квашеной капусты готовили поздней осенью и зимой. Варили сразу много и держали потом на морозе. И если собирались в дальнюю дорогу, брали с собой куски замороженных щей. А по прибытии, так сказать, в пункт назначения клали их в котелок и ставили на огонь. И здесь обнаруживалась одна интересная особенность — после заморозки и нового кипячения щи становились еще вкуснее. Слыхал про это?

ПОРОСЕНОК: Да, слыхал. Говорят: щи лучше есть завтра.

БОРЩ: Так вот, Пастухов решил навсегда заморозить свою коллекцию. Чтоб хоть через сто, через двести лет она была готова к употреблению и не утратила вкусовых качеств. Он изготовил тридцать компактных рефрижераторов, поддерживающих постоянную температуру –42 градуса по Цельсию, и поместил в каждый из них куб замороженных щей. И вскоре сыграл в ящик. С тех пор коллекция... (смеется) блядь, в чьих руках она только не побывала! Но цена ее постоянно росла.

ПОРОСЕНОК: Это я знаю.

БОРЩ: А теперь она в моих руках.

ПОРОСЕНОК: Это я тоже знаю.

Появляется богатая меховая одежда.

БОРЩ: Это Баранья Котлета.

ПОРОСЕНОК (смотрит на часы): Рано управился. Оборотистый, бля.

Появляются голые проводник, Баранья Котлета и кубы льда.

КОТЛЕТА (смотрит на Борща): Сложилось?

БОРЩ: Как видишь.

Они обнимаются.

ПРОВОДНИК (подходит к трупу прежнего проводника): Наконец-то! Пидор гнойный! Хуесос тамбовский! (Плюет на труп.) Слышь, братва, кто его замочил?

ПОРОСЕНОК: Это я. Лично.

ПРОВОДНИК (жмет ему руку): Спасибо, кореш.

ПОРОСЕНОК: С тебя два бесплатных прыжка.

ПРОВОДНИК: Три! Для хороших людей ничего не жалко.

КОТЛЕТА (одевается): Кофры уже сменили?

ПОРОСЕНОК: А что, долго ли умечи?

КОТЛЕТА: Я не тебя спрашиваю, пиздюк! Знай свое место.

БОРЩ: Все в порядке, Котлета. Сменили.

КОТЛЕТА: Быстро фальшак в старые кофры!

Укладывают ледяные кубы в старые кофры.

КОТЛЕТА: Сейчас спрячем настоящие — и можно прыгать за французами.

БОРЩ: Можно.

КОТЛЕТА: Погоди... (Кричит на проводника и Поросенка.) Отойдите на хуй!

Поросенок и проводник удивленно пятятся от него.

БОРЩ: Ты чего?

КОТЛЕТА (устало): Не знаю... Чего-то мне не верится, что все так легко обломится.

БОРЩ: Ты хуево выглядишь.

КОТЛЕТА: Я не спал трое суток. Ждал вестей, блядь. Пока эта сволочь Рассольник не загнулся, я не мог спать.

БОРЩ: Ты просто устал.

КОТЛЕТА: Наверно... Если что не так, я замочу всех. Всех, на хуй!

БОРЩ: Успокойся. Все будет в норме. Я чувствую. Я всегда чувствую, как будет — в цель или мимо. Сейчас — только в цель.

КОТЛЕТА: Лишь бы французы не просекли.

БОРЩ: Да как они просекут? Они только что связывались с Рысью. Да и вообще... Что французы понимают в русских щах? А? Поросенок? Что французы понимают в русских щах?

ПОРОСЕНОК: Думаю, что ни хуя не понимают.

БОРЩ: Вот. Это глас русского народа. А русский народ никогда не ошибался.

КОТЛЕТА: Ладно. Хорош базарить. Прячьте подлинник. (Проводнику.) Забери труп и прыгай за французами.

Проводник и труп исчезают. Борщ и Поросенок прячут кофры с подлинником. Ларису запирают в шкаф.

КОТЛЕТА (закуривает): Знаешь, о чем я думаю?

БОРЩ: О чем?

КОТЛЕТА: А почему Рысь-На-Вертеле сам не прыгает со своей коллекцией? Почему он доверяет такое стремное дело другим?

БОРЩ: Потому что с его болезнью не попрыгаешь.

КОТЛЕТА: Ты точно знаешь?

БОРЩ: Абсолютно. У него рак крови. Сразу откинет копыта.

КОТЛЕТА: Тогда больше нет вопросов.

Появляется проводник.

ПРОВОДНИК: Ну что, прыгать за французами?

КОТЛЕТА: Давай.

Проводник исчезает.

БОРЩ: Поросенок, спрячься. Если что не так, мочи их.

Поросенок прячется. Через несколько минут появляются французы и проводник.

БЕФ БУЛЬИ: Бонжур, месье.

БЕФ БРЕЗЕ: Бонжур.

Баранья Котлета и Борщ кивают. Французы смотрят на кофры. Котлета достает листок бумаги и читает перечень коллекции. Борщ открывает кофры соответственно перечню.

КОТЛЕТА:

1.                 Щи из квашеной капусты.

2.                 Щи из квашеной капусты с мясом.

3.                 Щи из квашеной капусты с рыбой.

4.                 Щи из квашеной капусты с осетровой головизной.

5.                 Щи из квашеной капусты со снетками.

6.                 Щи из квашеной капусты с грибами.

7.                 Щи из квашеной капусты с ветчиной.

8.                 Щи из квашеной капусты с фасолью и свининой.

9.                 Щи из квашеной капусты с гречневыми клецками.

10.             Щи из квашеной капусты с яйцом и луком.

11.             Щи петровские.

12.             Щи уральские.

13.             Щи невские.

14.             Щи суточные.

15.             Щи из свежей капусты.

16.             Щи из свежей капусты с картофелем.

17.             Щи из свежей капусты с перловой крупой.

18.             Щи ленивые.

19.             Щи ленивые с картофелем.

20.             Щи донские с рыбой.

21.             Щи из капустной рассады с говядиной.

22.             Щи из крапивы с яйцом.

23.             Щи из крапивы с говядиной.

24.             Щи зеленые.

25.             Щи зеленые с картофелем.

26.             Щи зеленые с ушками.

27.             Щи рахмановские.

28.             Щи из щавеля.

29.             Щи из сныти.

30.             Щи из одуванчиков.

Баранья Котлета передает список французам. Французы проверяют коллекцию датчиком. Датчик дает положительный результат. Французы передают Котлете деньги и исчезают вместе с кубами и проводником. Затем исчезают пустые кофры.

БОРЩ: Вот и все.

Котлета и Борщ обнимаются.

ПОРОСЕНОК (с пистолетом в руке выглядывает из укрытия): Что, проехали?

БОРЩ: Проехали, поросятина. Вылазь.

Втроем они перетаскивают коллекцию из укрытия на середину типографии.

КОТЛЕТА: Когда этот хуй возился с датчиком, у меня очко заиграло. Фальшак ребята варили под моим мудрым, блядь, руководством, но, знаешь, всякое бывает.

БОРЩ: Чтобы отличить фальшак от настоящих, надо разморозить и попробовать. Но этого никто делать не будет. Знаешь почему?

КОТЛЕТА: Почему?

БОРЩ: Потому что, как сказал президент Объединенной Евразии, «в наш зеленый век люди стали больше доверять друг другу».

Все смеются.

КОТЛЕТА: Надо выпить. (Достает фляжку.)

БОРЩ: Обязательно.

ПОРОСЕНОК: Законно!

КОТЛЕТА: Ты молчи. Законно... Слишком борзый для своего статуса.

БОРЩ: Да он нормальный парень, Котлета. Правильно помог мне в лагере. Без него ничего б не вышло.

КОТЛЕТА: Ладно. За удачу. (Пьет, дает Борщу.)

БОРЩ: За удачу. (Пьет, передает Поросенку.)

ПОРОСЕНОК: За удачу. (Пьет.)

КОТЛЕТА: И сразу давай рассуем по братве.

БОРЩ: Они готовы?

КОТЛЕТА: Ждут сигнала. Так. Значит, щи из квашеной капусты с мясом, с рыбой, с осетровой головизной и со снетками я беру себе, как и договаривались. Щи уральские, невские, суточные и с гречневыми клецками я сдам харьковской братве. Все остальное твое.

БОРЩ: Невские щи мне нужны. Я на них выменяю печь для кур гриль. А уральские я обещал тульской братве.

КОТЛЕТА: Мы так не договаривались, Борщ.

БОРЩ: Мне нужны невские и уральские щи. Хочешь — возьми вместо них щи с грибами и перловой крупой.

КОТЛЕТА: На хуй мне щи с перловой крупой! Это же совсем другой коленкор! Без невских и уральских у меня будут проблемы с братвой.

БОРЩ: Без печи у меня все может накрыться.

КОТЛЕТА: Борщ, блядь, это не законно! Ты должен держать слово!

БОРЩ: Котлета, я сам знаю, что законно, а что нет. Я увел коллекцию у Рыси. Не ты, а я. Так что все козыри у меня.

КОТЛЕТА: Погоди... А кто тебе все устроил? Кто отравил этого козла Рассольника? Кто подсунул тебе эту девку? Кто оплатил форточку? Кто просчитал все до мелочей?

БОРЩ: Котлета, давай не будем терять время. Время — деньги. Это во-первых. А во-вторых, я думаю, нам лучше договориться по-хорошему (Смотрит на Поросенка.)

Поросенок вынимает пистолет и держит его за спиной.

КОТЛЕТА (после паузы): Хуй с тобой, не будем жлобиться.

БОРЩ: Мы же с тобой всегда были в хороших. (Протягивает ему руку.) Заметано?

КОТЛЕТА (дает свою): Заметано. (Смеется, бьет Борща в грудь.) Блядь, ну и жучара ты, Борщ!

БОРЩ (ответно бьет его): Иначе нельзя! В наше экологически чистое время! А то занесут в Красную книгу!

Смеются.

КОТЛЕТА: Надо еще поддать.

БОРЩ: Погоди. Сперва загоним, потом оттянемся. Поросенок! Вынимай их из кофров. Только осторожно.

КОТЛЕТА: Помни, блядь, что это подлинник.

Поросенок вынимает кубы из кофров. Борщ и Котлета отделяют свои доли.

КОТЛЕТА: А правда, что ты хочешь открыть ресторан?

БОРЩ: Правда.

КОТЛЕТА: Рискованное дело.

БОРЩ: Кто не рискует, тот омаров не ест.

Кончают сортировку.

БОРЩ: Что, все?

КОТЛЕТА: Все.

БОРЩ: Зови проводника.

Баранья Котлета свистит. Появляется богатая меховая одежда.

БОРЩ: А, он уже с братвой! Отлично!

Появляются голые проводник, Рассольник и трое охранников. Охранники бросаются на Борща, Поросенка и Баранью Котлету, валят их на пол, надевают наручники.

РАССОЛЬНИК (зло смеется): Вот так-то лучше. (Одевается.) Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ. (Бьет Баранью Котлету ногой.) Что, удивлен, говнюк? (Бьет.) Я тебе всегда говорил — не при против старших со своими куриными мозгами. (Смотрит на Борща.) А ты, пиздюк, тоже вляпался? Ресторана захотелось? Шеф-поваром? Всех обмануть решил хитрый парень Борщ Московский! (Бьет Борща.) Ничего, мудаки, жизнь научит. (Бьет Поросенка.) И ты, свиное ухо, туда же? Дешевка! Ради бабок готов братву продать! (Бьет.)

ПРОВОДНИК: Они ждут посредников.

РАССОЛЬНИК: И мы подождем. (Оглядывается.) Где Лариска?

Лариса мычит в шкафу.

РАССОЛЬНИК: Достаньте ее.

Охранники достают связанную Ларису, развязывают, снимают пластырь со рта, Лариса дрожит от холода.

РАССОЛЬНИК: Киса, что они с тобой сделали? (Накидывает ей на плечи свою меховую доху.) Дайте ей водки.

Охранники дают Ларисе водки.

ЛАРИСА (пьет): Ой, блядь...

РАССОЛЬНИК: Пей, пей еще. (Кивает на кубы.) Киса, это фальшак или подлинник?

ЛАРИСА (пьет): Подлинник... Фальшак они уже запарили французам.

РАССОЛЬНИК (берет сумку с деньгами, заглядывает в нее): Понятно. (Смотрит на часы.) У нас минут пять есть. Киса, расскажи все по-быстрому.

ЛАРИСА (пьет): Блядь, я сейчас коньки откину... Дай согреться.

РАССОЛЬНИК: Потом согреешься, времени нет.

ЛАРИСА: Ну, что в лагере было, ты все знаешь, наверное.

РАССОЛЬНИК (кивает на Борща): Этот козел поверил, что ты без масти?

ЛАРИСА: А хули ему не верить? (Распахивает доху, показывает тело.) Я же вся чистенькая. А остальное — дело техники.

РАССОЛЬНИК: Кровяная Колбаса помогла тебе?

ЛАРИСА: Все сделала, как ты велел.

БОРЩ: Сука!

КОТЛЕТА: Козел ты, Борщ.

БОРЩ: Сам козел! Не мог его отравить нормально!

ПОРОСЕНОК: Петухи вы, блядь, позорные! Вам, блядь, в бирюльки играть! Молочную лапшу варить!

РАССОЛЬНИК: Залепите им грызла.

Охранники залепляют лежащим рты пластырями.

ЛАРИСА: Этот хуй сразу снял меня. Только до сих пор не пойму почему.

РАССОЛЬНИК: У Рыси-На-Вертеле двадцать лет назад был роман с безмастной бабой. Из-за этого скандальчик с братвой имел место быть. Но он от нее не отрекся. А наши козлы просчитали, что Рыси-На-Вертеле понравится, если Борщ припрется к нему с подавальщицей. Повар в законе и подавальщица. Совсем как двадцать лет назад. Психологи, бля.

ЛАРИСА: Чего ты раньше не сказал?

РАССОЛЬНИК: Чтоб все натуральней получилось.

ЛАРИСА: Блядь, век живи — век учись.

РАССОЛЬНИК: Как с Рысью было?

ЛАРИСА: Ну, этот хуй дурачком прикинулся, стал лепить горбатого. Старик поверил.

РАССОЛЬНИК: А тебе поверил?

ЛАРИСА: Да, все нормально. Прогнала ему тюлю. Как будто и ложки никогда в руках не держала. (Пьет.) Но этот Рысь-На-Вертеле (смеется) совсем из ума выжил. Говорит — я всю жизнь мечтал об искусственных крыльях! Чтоб, блядь, ему пришили искусственные крылья! А потом зажарил оленя с медведем и заставил их ебаться!

РАССОЛЬНИК: Я всегда говорил, что он с припиздью. Из-за своего распиздяйства он потерял миллиарды. А теперь и коллекцию.

ЛАРИСА (встает, подходит к Борщу): Почему повара такие глупые?

РАССОЛЬНИК: Не все, киса.

ЛАРИСА: Приятно наебывать мудаков. (Присаживается на корточки, мочится Борщу в лицо.)

РАССОЛЬНИК (смотрит на часы): Сейчас появятся посредники. Будьте на стреме.

Охранники занимают удобные позиции, достают оружие. Появляется богатая меховая одежда.

ЛАРИСА: Это что, соболь? Блядь, живут же люди.

РАССОЛЬНИК: Киса, отдохни. Сейчас будет мужской разговор.

Неожиданно одежда выпускает газ. Все падают без чувств. Через некоторое время газ обесцвечивается. Появляются проводник и три голые женщины.

1-я ЖЕНЩИНА (приводит Ларису в чувство): Сестра наша, очнись.

ЛАРИСА: О, Господи. Наконец-то.

2-я ЖЕНЩИНА: Сестра наша, это подлинник или подделка?

ЛАРИСА: Это подлинник, сестры мои. Это подлинник. (Обнимает и целует их ноги.) О, Боже. Неужели все позади?

3-я ЖЕНЩИНА: Все позади, сестра наша. Мудрейшая из змей и совершеннейшая из стрекоз.

ЛАРИСА: Ненависть к мужчинам переполняет мою душу. Сколько времени пройдет теперь, прежде чем я изблюю из себя память об этих чудовищных существах?

1-я ЖЕНЩИНА: Подвиг твой будет отчеканен золотом на щите нашего ордена.

2-я ЖЕНЩИНА: Власти мужчин скоро придет конец. Добытые тобой сокровища помогут этому.

3-я ЖЕНЩИНА: Давайте оскопим этих монстров, пока они без сознания!

РЫСЬ-НА-ВЕРТЕЛЕ: Внучка, это подлинник или фальшивка?

ЛАРИСА: Подлинник, подлинник, дедушка. Я все сделала, как ты сказал.

РЫСЬ: Умница моя. Я верил в тебя.

ЛАРИСА: Мы обманули всех, дедушка!

РЫСЬ: Мы провели всех за нос, внучка!

КРОВЯНАЯ КОЛБАСА: Лариска, мать твою, это настоящие или фальшивка?

ЛАРИСА: Настоящие, Колбаса.

КОЛБАСА: Ты наебала их? (Смеется.) Ну ты и сучка! Теперь тебе за это полагаются сразу две наколки: жареный цыпленок и карась на крючке. Ты будешь поваренком, и никто в бараке не посмеет тебя пальцем тронуть! Ни одна пизда!

ЦАРСКАЯ УХА: Лариса, это фальшак?

ЛАРИСА: Нет. Это настоящая коллекция Ивана Ивановича Пастухова.

УХА: Правда?

ЛАРИСА: Правда, возлюбленный мой. Правда. Правда! Мы наебали всех! Мы наебали всех, всех, всех! Мы самые богатые повара в мире!

УХА: Мы будем каждый день есть устриц!

ЛАРИСА: И запивать их Шабли!

УХА: Я приготовлю тебе угрей в лимонном соке!

ЛАРИСА: А я тебе пельмени с вишнями в розовом шампанском!

БОРЩ: Лариска, это правда подлинник?

ЛАРИСА: Это подлинник, Борщок. Мы выиграли. Мы умнее всех.

1-я ЖЕНЩИНА: Сестра наша, ты наимудрейшая из женщин.

РЫСЬ: Внучка моя! Сокровище мое! Как ты обрадовала меня перед смертью! Ты не представляешь, как ты обрадовала меня!

Капает капля. Затем другая. Третья. Четвертая.

БОРЩ: Что это?

1-я ЖЕНЩИНА: Это тает коллекция щей Ивана Ивановича Пастухова.

УХА: Почему тает?

КОТЛЕТА: Потому что новгородская братва замочила проводника.

РЫСЬ: А кофры?

КОЛБАСА: Где кофры?

3-я ЖЕНЩИНА: Кофры распроданы поодиночке. Как портативные холодильники.

БОРЩ: Нет. Не может быть.

ПОРОСЕНОК: Я не верю. (Смеется.) Я не верю, блядь!

Капли капают чаще.

ЛАРИСА: Щи действительно тают. Они тают! Они тают!

УХА: Нет! Нет, блядь!

1-я ЖЕНЩИНА: Невозможно допустить этого!

КОТЛЕТА: Мудаки, сделайте что-нибудь!

РЫСЬ: Алчные твари! Вы погубите самую дорогую коллекцию! Без нее русские повара как народ без истории!

БОРЩ: Это все из-за новгородских! Эти гады всегда нам переходили дорогу!

УХА: Не надо было убивать старого проводника, козлы! Вы насрали себе за пазуху!

ПОРОСЕНОК: Уроды! Вы все испортили!

КОЛБАСА: Все из-за мужиков! Поварихи такими жлобами никогда не были! А эти сволочи готовы из-за куска собачины зарезать!

ЛАРИСА: Значит, я страдала напрасно? Я притворялась, мучилась, терпела напрасно? Все напрасно?!

БОРЩ: Братва меня поставит на ножи! И они будут правы! Блядь, меня обули, как лоха!

1-я ЖЕНЩИНА: Гнусное племя скорпионов!

РЫСЬ: Твари без мозга и сердца!

РАССОЛЬНИК: Мы остались без кассы!

ПОРОСЕНОК: А значит, и без прикрытия!

УХА: Теперь экошвайны возьмут нас голыми руками!

Капли капают все чаще.

2-я ЖЕНЩИНА: Возлюбленные сестры мои! Это конец!

РЫСЬ: Я умираю... Господи, прими мою грешную душу!

1-я ЖЕНЩИНА: Сестра, раздай яд.

КОТЛЕТА: Стреляй, Поросенок! Только попади точно между глаз. Чтобы сразу все погасло.

КОЛБАСА: Не надо! Я хочу жить! Не надо!

РАССОЛЬНИК: Нет, суки! Не дамся! А-а-а-а!

УХА: Ой, как больно! Бо-о-о-ольно! Бо-о-о-ольно!

ПОРОСЕНОК: А-а-а-а-а!

БОРЩ: Представь красную ослиную голову в синем круге. Потом нажимай курок. Представила?

ЛАРИСА: Представила... представила... я все представила! Мама!

БОРЩ: Нажимай! Нажима-а-а-ай!

Капли капают все чаще, чаще и чаще.

Конец третьего действия

 

ЭПИЛОГ

Зимняя ночь. Поле. –42 градуса по Цельсию. Появляется ямщицкий поезд: семь накрытых попонами лошадей тащат семь больших груженых саней. На санях сидят ямщики.

1-й ЯМЩИК (привстает на головных санях): Стой!

Ямщики придерживают лошадей.

1-й ЯМЩИК: Привал, братцы!

Ямщики ставят сани кругом. В центре круга разгребают снег до земли, разводят костер из припасенных дров.

1-й ЯМЩИК: Передохнем. Да с Божьей помощью обогреемся.

2-й ЯМЩИК: Слышь, Федотыч, кажись, буран собирается.

3-й ЯМЩИК (снимает шапку, прислушивается и нюхает воздух): Точно. Буран идет.

4-й ЯМЩИК: Да и морозец крут.

5-й ЯМЩИК: За яйца так и прихватывает!

1-й ЯМЩИК: Ты, Ваня, за яйца не бойсь. Главное, хуй береги: мужик без хуя — все равно что ямщик без лошади!

Смеются.

6-й ЯМЩИК: Федотыч, сколько верст до Питера?

1-й ЯМЩИК: Верст сорок. До Ладоги доедем, там по льду пойдем, дорога ровная будет.

7-й ЯМЩИК: По Ладоге хорошо гнать. Всегда бы так.

2-й ЯМЩИК: Однако в буран попадать не хочется.

1-й ЯМЩИК: Не робей. Проскочим.

2-й ЯМЩИК: Больно мороз лют, Федотыч.

1-й ЯМЩИК: Ты что, мороза не видал?

2-й ЯМЩИК: Да видать-то видал. А только так скажу: при таком морозе, да в буран, все равно что к черту на блины. Шуба не поможет.

3-й ЯМЩИК: Сами-то, может, и не померзнем, а лошадей загубим.

2-й ЯМЩИК: Тут деревня в трех верстах. Заедем да переждем. А, Федотыч?

1-й ЯМЩИК: Да что вы испужались! Всего каких-то сорок верст осталось. Проскочим.

4-й ЯМЩИК: Мой папаша покойный, как зимой куда ехать, сперва-наперво на двор выйдет и плюнет. Ежли плевок на лету не замерзнет — поедет. А ежли замерзнет — хоть ты его палкой бей, с места не сдвинется.

5-й ЯМЩИК: А ну-ка плюнем, православные!

Ямщики плюют. Плевки замерзают на лету и падают на снег ледышками.

7-й ЯМЩИК: Подумать надобно, Федотыч. Мож, и прав Никола — заворотим в деревню, переждем, обогреемся.

1-й ЯМЩИК: Давайте-ка, братцы, сперва выпьем да закусим. А потом уж и подумаем.

Ямщики ставят над огнем железный треножник с крюком. На крюк вешают медный котел.

1-й ЯМЩИК: Чьих щец навернем, братцы?

3-й ЯМЩИК: Моих! У меня с бараниной.

7-й ЯМЩИК: Твои под Архангельском уже хлебали, давай моих, у меня со снетками!

5-й ЯМЩИК: Братцы, а у меня с ветчиной! Жена два ведра на дорогу сварила!

1-й ЯМЩИК: А чесноком заправила твоя жена?

5-й ЯМЩИК: Федотыч, коли б она чесноком не заправила, я б ее самою в этих щах сварил!

Смеются.

1-й ЯМЩИК: Ну, тогда давай твоих! А как доедем — уж все остальные сразу!

5-й ЯМЩИК идет к своим саням, разворачивает холстину, достает громадный кусок замороженных щей. Двое ямщиков берут двуручную пилу и отпиливают половину. Ямщик берет кусок и кладет в котел. Ямщики греются возле огня.

1-й ЯМЩИК (достает четвертную бутыль с водкой): Погреемся, братцы!

Ямщики подставляют большие деревянные кружки. Он разливает всю водку по кружкам.

1-й ЯМЩИК: Ну, чистой дороги!

ЯМЩИКИ: Чистой дороги!

Выпивают водку. Щи закипают. Котел снимают с огня, разливают щи в деревянные миски. Едят деревянными ложками.

2-й ЯМЩИК: Хороши щи!

5-й ЯМЩИК: Плохих не держим!

3-й ЯМЩИК: Щи да каша — пища наша.

Едят.

1-й ЯМЩИК: Кто добавки хочет?

ЯМЩИКИ: Все хотим!

Остатки щей разливают по мискам. Ямщики едят.

1-й ЯМЩИК: Ну что, согрелись, братцы?

7-й ЯМЩИК: Наполовину, Федотыч.

1-й ЯМЩИК: Это как понимать?

5-й ЯМЩИК: А так понимай, что откупоривай вторую бутыль!

Все смеются. Федотыч достает вторую бутыль, разливает по кружкам.

1-й ЯМЩИК: Ну, попутного ветра!

ЯМЩИКИ: Попутного ветра!

Пьют, доедают щи.

1-й ЯМЩИК: Ну что, братцы, сыты?

ЯМЩИКИ: Сыты, Федотыч.

1-й ЯМЩИК: Вот таперича давайте совет держать. Ехать нам в Питер аль поворотить в деревню?

ЯМЩИКИ:

— Ехать надобно!

— Да куда ехать, вон уж ветер-то как заворачивает!

— Проскочим, не впервой!

— А коли заплутаемся да лошадей погубим?

— Да где ты заплутаешьси, тут до Питера все видать!

— Поворотим, поворотим от греха, братцы!

— Поворотить-то можно, а только что ежели буран дня три не уляжется? Что ж нам, три дня в деревне на печи лежать?

1-й ЯМЩИК (2-му ямщику): Ты что везешь, Никола?

2-й ЯМЩИК: А ты не знаешь? Медвежатину да клюкву.

1-й ЯМЩИК: Кому везешь?

2-й ЯМЩИК: Как кому? Их сиятельству графу Николаю Алексеевичу Одоевскому.

1-й ЯМЩИК: Ну и что? Потерпит твой граф три дня без медвежьего жаркого и клюквенного пирога?

2-й ЯМЩИК: Нет, Федотыч. Не потерпит. Их повар меня в бараний рог согнет, без медвежатины-то.

1-й ЯМЩИК (4-му ямщику): А твой купец краснобородый потерпит три дня без семги?

4-й ЯМЩИК: Нет, не потерпит. Его тогда в ресторации-то самого заместо семги на блюде распластают да и подадут господам!

1-й ЯМЩИК (5-му ямщику): А твои лавочники толстомордые проживут три дня без архангельских пельменей?

5-й ЯМЩИК: Нет, Федотыч. Никак не проживут.

6-й ЯМЩИК: Помрут они без пельменей с водкой!

Смеются.

1-й ЯМЩИК: Ну так что ж нам, выходит, братцы? Ждать али ехать?

ЯМЩИКИ: Ехать!

1-й ЯМЩИК: Ну так и поехали с Богом! Господь милостив, авось не поморозит.

Все снимают шапки, крестятся. Собираются, садятся по саням.

1-й ЯМЩИК: Трогай помалу!

Ямщицкий поезд трогается с места, пересекает снежную равнину и исчезает в надвигающемся буране.

КОНЕЦ