В КАМЕРНОМ ТЕАТРЕ ПОЯВИЛАСЬ ЧЕХОВСКАЯ ТУМБА

        Сегодня, 29 января, исполняется 150 лет со дня рождения Антона Павловича Чехова. Эпитеты «вели­кий» и «знаменитый» подразумеваются. Наверное, так же, как "Пушкин — наше всё» в поэзии, Чехов, со­ответственно, в драматургии. И хотя хороший спектакль по Чехову можно увидеть всё реже, это ничуть не умаляет значимости и значительности этого автора, скорее наоборот. Несмотря на риск потерпеть фиа­ско в очередной попытке интерпретации чеховских сюжетов, каждый мало-мальски уважающий себя те­атр предпочитает иметь в своём репертуаре пьесы Антона Павловича.

Спектакль «Чайка» Челябинского Камерного театра до сих пор вызывает самые противоречивые отклики — от полного неприятия до бурного восторга. Уже на первом показе, состоявшемся прошлым летом в рамках областного конкурса «Сцена-2009», постановка «разбила» зал на два противоположных лагеря. Кто-то демонстративно покидал театр, кто-то рыдал от переполнявших чувств. Неоднозначным было и мнение жюри — подтверждение того, что спектакль стал настоящим событием в театральной жизни города. «Чайка» изначально была приурочена к 150-летию автора. Поэтому неудивительно, что 29 января в Камерном театре будут играть именно этот спектакль.

 «Личный» Чехов

Накануне юбилея «ВЧ» удалось побеседовать на чеховскую тему с главным режиссёром театра Викто­рией Мещаниновой.

— Он, конечно, русский писатель, посмотрите, как он точно нас диагно­стировал. И, должна вам доложить, хорошим док­тором оказался. Если быть внимательным к его диагнозу, можно выле­читься. В то же время Чехову удалось преодо­леть национальные гра­ницы и тотально захватить весь мир. Уже в начале XX века благодаря своей интуиции он предощущал трагиче­ское лицо этого столетия. Теперь мы перешагнули в XXI век и продолжаем обращаться к этому автору. И дело не только в юбилейной дате. Чехов — это космическое явление. Он сбли­жает нас со всем миром, даёт повод размышлять, что же такое жизнь че­ловеческая.

К творчеству великого драматур­га-новатора Камерный театр обра­щался не первый раз. В своё время на его сцене шли чеховские водевили «Медведь» и «Свадьба». На «Свадь­бу» «забредали» герои других чехов­ских произведений, в том числе из «Чайки». Это было первым подступом к постановке «еретической» пьесы.

— Я сама из трусости, наверное, так и не обратилась ни разу к его большим пьесам, — признаётся Вик­тория Николаевна. — Меня не посе­тили прозрения. Ощущения есть, но они не перерастают в художествен­ную доминанту. Чехов настолько че­стен по отношению к нам, что я не могла быть нечестной по отношению к нему. А просто качественную, доб­росовестную постановку делать не хотелось. Это должен быть твой, лич­ный Чехов. В результате моё отно­шение к автору вылилось в пригла­шение Алексея Янковского на поста­новку. Для меня наша «Чайка» — это и есть личностное высказывание ре­жиссёра. С ним можно не соглашаться, спорить. Но в нем как индивидуальном высказывании есть свежесть, выход из быта в бытие.

Тумба на юбилей

В честь юбилея в холле торже­ственно откроют чеховскую тумбу. На своеобразном выставочном стенде собраны интересные фотографии, иллюстрирующие знаменитые фрагменты творческой био­графии писателя. Например, фото флигеля в Мелихово, того самого, где писалась «Чайка». Портрет Комиссаржевской — первой исполни­тельницы роли Нины Заречной. Эта работа имела для актрисы большое значение, роль ока­залась настолько близка внутренне, что многие свои письма Комиссаржевская так и подписывала: «Чай­ка». Рядом фотография Немирови­ча-Данченко, одним из первых дея­телей театра оценившего талант Чехова-драматурга. В своё время Владимир Иванович даже отказал­ся от Грибоедовской премии за свою пьесу «Цена жизни» со слова­ми: «Я не могу принять премию, по­тому что она всецело и бесспорно заслужена не моею, а другою пье­сою. Она заслужена «Чайкою». Вот истинный алмаз, вот новая гор­дость русской драматургии». Здесь же можно увидеть прототипов пер­сонажей «Чайки».

Пышноволосая барышня на од­ной из фотографий — Лика Мизинова, талантливая молодая девушка, чьей красотой увлекались писатели, артисты, художники. Именно она во­шла в историю как адресат восхити­тельных, остроумных и грустных че­ховских писем, как прототип Нины Заречной в «Чайке». Бог весть, поче­му у них с Чеховым не сложилась лю­бовь! Зато у неё всё сложилось в браке с талантливым оперным ре­жиссёром Александром Саниным.

Поклонникам творчества Антона Павловича советуем поторопиться: чеховская тумба простоит в театре недолго — в течение недели.