Б. Брехт
МЕЩАНСКАЯ СВАДЬБА
(перевод Евг. Лепко)
Д Е Й С Т В У Ю Щ ИЕ Л И Ц А
Отец невесты Друг жениха
Мать невесты Жена
Невеста Муж
Сестра невесты Молодой человек
Жених
Комната с побеленными стенами; большой прямоугольный стол посередине. Над ним красный бумажный фонарь. Девять простых деревянных кресел с подлокотниками. У задней стены: справа шезлонг слева шкаф. Между ними дверь с портьерами. Сзади слева низкий столик и два кресла. В левой стене дверь. В правой стене окно Стол, кресла и шкаф неполированный и некрашеный. Вечер. Красный фонарь зажжен. У стола свадебные гос т и. Ужинают
М а ть (вносит супницу). Вот уха.
Одобрительный рокот.
Отец. Это напоминает мне один случай..
Дочь. Ешь папа, а то ты всегда остаешься в накладе...
Отец. Сперва расскажу. Твой покойный дядя, который однажды на моей конфирмации... впрочем, это уже другой случай, так вот, мы как-то ели рыбу, все были за столом, и вдруг он подавился. Проклятые кости, ты гляди будь осторожна; и вот. .значит, он подавился и стал махать руками и дрыгать ногами.
М а т ь. Якоб, возьми-ка хвост.
Отец. Он. значит, машет и весь посинел, как селезень, рюмку разбил, мы напугались ужасно, колотим его но спине, прямо-таки молотим. Он стал наконец кашлять и оплевал весь стол. Есть уже потом нельзя было, но мы даже обрадовались и пошли поесть в трактир, в конце-то концов это же я был конфирмантом. Ну, значит, оплевал он стол, а когда мы его наконец опять привели и чувство, он сказал таким глубоким счастливым голосом,— у него был хороший бас, он тогда состоял в хорошем обществе— там тоже был один занятнейший случаи. Итак, значит, он сказал...
Мать. Ну, как рыба на вкус? Почему это все молчат?
Отец. Отличная рыба. Итак, значит, он сказал...
Мать. Якоб, да возьми хоть кусочек
Жен и х. Мама, ведь папа рассказывает…
Отец. Спасибо. Итак, значит, юшка, да нет, значит, он сказал: «Дети, я чуть било но поперхнулся». А ужин-то ведь был испорчен.
Смех
Жених. Очень хорошо.
Молодой человек. Чудесно рассказано.
Сестра. Но к рыбе я теперь не притронусь.
Ж е н и х. Овцы и никогда и не едят никогда рыбы. Только вегетарианское.
Ж е н а. А что, лампу здесь так и не доделили?
Невеста. Ина, убери нож, ведь это же рыба.
М у ж. Лампы — это так безвкусно. а так выглядит отлично.
С е с т р а. Так куда романтичнее.
Друг. Это самое подходящее, освещение для рыбной юшки.
Молодой ч е л о в е к (сестре). Вы тоже находите? Вы любите, когда романтично?
Сестра. Да. Очень. Особенно Гейне. У него такой прелестный профиль.
От е ц. Ом помер от сухотки спинного мозга.
М о л одой ч е л о в е к. Ужасная болезнь.
Отец. Вот еще брат дяди старика Вебера болел такой сухоткой. Жутко было слушать, как он рассказывал. Потом всю ночь нельзя было уснуть. Вот, например, он говорил...
Невестка. Но. папа, ведь это неприлично.
Отец. Что неприлично?
Невеста. Сухотка спинного мозга.
Мать. Ну как, Якоб, тебе по вкусу?
Жена. Особенно нам но вкусу. Хотелось бы этой ночью все же уснуть.
Друг (жениху). Твое здоровье, старикан!
Жених. За здоровье всех присутствующих!
Все чокаются
Сестру (молодому человеку, вполголоса). При этих обстоятельствах…
Молодой человек. Вы полагаете, что это непристойно?
Оба говорит шепотом.
Же н а. Здесь тоже хорошо пахнет.
Д р у г. Просто опьяняюще.
Мать. Жених израсходовал целую бутылку одеколона.
Молодой ч е л о в е к. Пахнет великолепно. (Говорит с сестрой.)
Ж ена. Скажите, это правда, что всю мебель вы сделали сами? И шкаф тоже?
Невеста. Всё! Мой муж сам все придумал, сделал чертежи, купил доски, остругал их, потом все склеил; все сделал сам, и ведь как хорошо выглядит.
Д р у г. Блестяще выглядит. И когда он только время находил? Ж е н и х. И вечером и днем... Днем иногда, а больше всего утром.
Нев е с т а. Он ежедневно вставал в пять утра. И работал.
Отец. Да, он поработал здорово. Я говорил, что дам им обстановку. Но он не хотел. Вот так же было в одном случае с Иоганнесом Зегемюллером. Он взял...
Невеста. Он взял, да и сам все сделал. Мы вам потом покажем еще и другую мебель.
Жена. Но долговечна ли она?
Невест а. Долговечнее чем вы и чем все мы. Тут уже все делалось на совесть. И клей он тоже сам делал.
Ж е н и х. На то барахло, которое продают в магазинах положиться нельзя..
М у ж. Право, это хорошая мысль. Так ведь и крепче привязываешься к вещам. И лучше следить за ними (Жене) Хотел бы я, чтобы ты сама делала нам вещи.
Ж е н а. Ну конечно же, я, а не ты. Вот он какой.
Муж. Я вовсе не это имел ввиду. Ты сама знаешь.
О т е ц. А случай с Иоганнесом Зегсмюллером был очень смешной.
Невест а. Во всех твоих случаях я ни разу не заметила ничего смешного.
Сестра. Мария, не груби!
Жених. А я нахожу, что папаша великолепно рассказывает.
Друг. Экстраординарно! И особенно когда вы подчеркиваете то, в чем вел соль рассказа.
Невеста. Но так длинно...
Жених. Чепуха!
Друг. Выпукло! Просто! Пластично!
Ж е н а. И мы ведь не спешим.
М а т ь (входит). А сейчас будет сладкое.
Отец. Я могу совсем коротко, в не шесть-семь фраз, не больше.
Друг. Аромат воистину райский.
М а т ь. Это пудинг со всбитыми сливками
Друг. Мне уж почти некуда.
Мат ь. Возьми кусок, Якоб, но не бери слишком много сливок. А то может не хватить. Приятного аппетита!
Сестра. Сливки я обожаю.
Молодой ч е л о в е к. Неужели?
Сестра. Да. Нужно набрать полный рот сливок и тогда кажется, будто вовсе нет зубов.
Ж е л и х. Папаша, позвольте еще сливок.
О тец. Не спеши, не спеши. Вот, например, Иоганнес Зегемюллер всегда говорил...
Н е в е с т а. Сливки хороши. Мама, ты должна дать мне рецепт.
Жених. Да, мамаша, так, как ты готовишь, ей никогда не сготовить.
М а т ь. Да тут еще в три яйца.
Невеста. Да если столько навалить всякой всячины...
Сестра. Но это ж необходимо. Иначе ничего и не выйдет
Жена. Особенно яйца.
Друг (смеется блеюще, захлебываясь). Яйца—хе-хе-Хе... яйца, да это ж о-хе-хе... Отлично... Яйца — это же отлично; иначе — хе-хе-хе... ничего не выйдет... хе-хе-хе... это же отлично... хе-хе-хе... (Никто больше не смеется; он отрывисто замолкает и торопливо ест.)
Жених (колотит его по спине). Ну что это с тобой...
С е с т р а. Ну и что, яйца — ведь зто хорошо.
Друг (начинает снова). Очень хорошо. Отлично. Я ничего не имею против яиц.
Отец. Да, вот яйца. Твоя мамонька дала мне однажды в дорогу яйцо. Я спрашиваю: «Крутое?» Она говорит: «Как камень», Я поверил, положил в чемодан. Так я еще и не успел...
Невеста. Папа, передай, пожалуйста, сливки.
О т е ц. На! Так вот я, значит, еще не...
Жена (лукаво). А кровати вы тоже сами делали?
Ж е н и х. Да, из ореха.
Невеста. И они очень хорошо выглядят.
Сестра. Только немного широки, на мой взгляд.
Жена. Это потому что самодельные,
М у ж. Ты же еще не видела.
О т е ц. А ведь у меня для вас нашлись бы вполне хорошие кровати. Даже из наследственной мебели. Имеют антикварную ценность. И к тому же массивные.
Д руг. Да, в старину умели делать.
Молодой че л о в е к. Тогда и люди были иные.
От е ц. Иные люди, иные кровати — это сказал Фриц Форст он вообще был большой оригинал. Например, однажды, он вошел в церковь, когда пастор уже...
Мать (входит). А теперь надо горло сполоснуть—
Отец. Вот-вот, сполоснуть Был однажды занятный случай с ватерклозетом, я сперва расскажу об этом. Когда стали только появляться клозеты с водой…
Жених. Попробуй сперва это вино, папаша. Надо же язык смочить. (Наливает вино)
Д руг. Даже цвет вина великолепен. А какой букет!
Мать. О чем вы там шепчетесь, дети?
Сестра (отшатывается). Кто — мы? О. ничего. Он только сказал...
Муж (молодому человеку). И чего это вы так мне наступаете на ногу? Вот уже три минуты, как топчете. Ведь я же не кузнечный мех.
М о л од о и че л о в ек. Извините, пожалуйста, я думал…
Муж. Ах, вы, оказывается думали . Что ж это не плохо бывает подумать. Но зачем же думать ногами?
Мать. Дай твой бокал, Якоб.
Жена. Лучше бы ты уже пил, чем показывал, какой ты умный. Да уж твой ум! А ведь ты без того пьешь чрез меру.
Молчание
Друг. Вы хотели что-то рассказать о наследственной мебели, вас прервали…
Отец. Да-да, о кроватях. Благодарю вас, весьма благодарен. В этих кроватях умер уже не один из нашего рода, так-то, Мария!
Ж ених. Ну, а теперь выпьем за здоровье живых, папаша, будьте здоровы!
Муж (встает). Дорогие друзья!
Жена. Если ты можешь, еще что-нибудь держать, так держи язык за зубами.
Муж садится.
Друг. Почему же вы не говорите? Ведь, ваша милая супруга просто пошутила.
Жена. Он не понимает шуток.
Муж. А я уже забыл, что хотел сказать. (Пьет.)
Молодой человек встает.
Ж ен а. Тесс!
Мать. Якоб, застегни жилетку, так не полагается.
В это мгновение снаружи начинается перезвон церковных колоколов.
Сестра. Колокола! Но теперь, господин Мильднер, вам уже необходимо говорить.
Друг. Вы только послушайте! Какой великолепный звон! Прямо-таки благовест.
Сестра (жениху, который ест), Тесс!
Невеста. Дай ему хоть проглотить,
Молодой человек (стоит, вытянувшись). Когда сочетаются браком два молодых сердца, она, чистая, целомудренная невеста, и он, закаленный в жизненных 6урях муж, тогда, как говорится, ангелы поют на небесах. Когда юная невеста (обращается к невесте) вспоминает прекрасные дни своего детства, тогда в ее сердце прокрадывается тихая печаль, ведь, она вступает в жизнь, наполненную превратностей и угроз. Невеста всхлипывает
Однако рядом с ней испытанный муж, который создал свой очаг, своей собственной рукой.— в данном случае это буквально так,--чтобы с избранницей своего сердца делить и -радости и горести. Так выпьем же за здравие этик двух благородных юных существ, которые сегодня будут впервые принадлежать друг другу,,, (жена смеется) отныне и навеки. А засим давайте споем в их честь песню на музыку Листа «О, как это чудесно!», (Начинает петь. Но так как никто не подпевает, умолкают и садится.)
Молчание.
Д р у г. Песня-то незнакомая. Но говорил он хорошо.
Сестра. Неподражаемо! О, как вы говорите. Прямо как в книжке,
Муж. Как же страница восемьдесят пять, речь на свадьбе. Хороша заучил наизусть,
Жена. Постыдился бы ты.
М у ж. Кто, я?
Жена. Да, ты.
Д р у г. Прекрасное вино.
Колокольный звон умолкает. Все отдыхают.
О т е ц. Так, значит, я хотел рассказать, о кровати.
Невеста. Ах, да, ведь мы это уже это знаем!
Отец. Что знаете? Как умирал твой дядя Август?
Невеста. Да, да.
Ж е н и х. А как же все-таки помирал дядя Август?
Отец. Ну нет, что же это получается — вы не дали мне рассказать случай с яйцами, а потом не дали с ватерклозетом, хотя это очень занятно, и еще не дали про лес, я уж я уже ничего не говорю про Иоганнеса Зегемюллера, это действительно малость длинновато, хотя не дольше десяти минут... так что, может быть, я все-таки попозже... Итак, значит.,.
Мать. Наливай по полной, Якоб.
Отец. Дядя Август умер от водянки.
М у ж. Будьте здоровы!
Отец. Будьте здоровы! Так вот — водянка. Началось с ноги, даже только с пальцев, потом дошло до колена. И пошло быстро, побыстрее, чем ребенка сделать. Все у него почернело. Живот раздулся. и хотя все время ему выпускали воду,.,
М у ж. Будьте здоровы!
О т е ц. Будьте здоровы, будьте!..Выпускали, значит, но уже было поздно. А тут еще сердце схватило. Это и ускорило. Вот, значит, он и лежал в той кровати, которую я хотел вам дать, и стонал, как слон, да и выглядел так же, как слон. Я, конечно, подразумеваю ноги, И вот тогда его сестра,— это, значит, ваша бабушка,— сказала, когда уже видно било, что дело к концу идет что__скоро, значит он отмучается, — это как раз к утру было, а комнате уже так посерело, кажется, тогда еще гардины были задернуты,— так вот она, значит, говорит: Август, хочешь позвать пастора? А он ничего ничего не сказал, а только смотрел в потолок,— он так ужо семь недель смотрел, тогда он уже шесть недель как не мог повернуться на бок. Потом он сказал: главное, это нога, И опять, значит, стонет. А мать не отстает,— она- то уверена была, что дело идет о душе,— и через полчаса опять спрашивает: Август, так ты хочешь позвать священника? Дядя тот даже и не слушал ее, а отец,— он тоже стоял там,— сказал ей: да оставь ты его, у него же боли. Отец у нас был очень мягкосердечный. Но мать не хотела, она о душе думала, а бабы,—они все упрямые,— вот она опять запела; Август, подумай о своей бессмертной душе. Отец потом рассказывал, значит, дядя посмотрел налево, на них, где они стояли, так, значит, покосился и сказал такое, что мне здесь сейчас и повторить неудобно, Он — дядя Август — был вообще малость грубоват. Право же, повторять неловко, но уж, как говорится, из песни слова... И без этого И без этого весь рассказ не получается. Так что необходимо уж сказать, а то не понятно будет. Так вот, он сказал: а поцелуйте вы меня в… ну туг уж вы сами знаете куда. И как только он это оказал,— и с трудом ведь говорил, можете себе представить, так тут же сейчас же и кончился, И это доподлинно точно. А кровать еще цела. Я ее поставлю на чердак для вас: можете ее забрать ,когда захотите.
Молчание.
Сестра. Теперь мне ничего и пить не хочется.
Друг. Нельзя так за все переживать, барышня, Будьте здоровы. Это же всего только очень занятный случай.
Невеста. (жениху, тихо), И все-таки он не мог нас избавить от этого пошлого трепа.
Жених, Да оставь ты, пусть он получит свое удовольствие.
Молодой человек. Освещение, по-моему, здесь прекрасное.
Мать. Якоб, ну трогай пирог ножом.
Отец. А не рассмотреть ли нам твою мебель?
Невеста. Пожалуйста,
Друг. Главное, что стулья такие широкие. На каждом двое усядутся.
Жена. Вот ножки только немного тонкие.
Молодой человек. Тонкие ножки — это стильно.
Жена. А вы откуда это знаете?
Мать. Якоб, ну разве ты не можешь брать пирог просто рукой?
Жена (вышла из-за, стола, расхаживает но комнате) Это шезлонг. По ширине, пожалуй, достаточно, но обивка не практична. Правда, зато самодельный.
Невеста. А шкаф правда красивый? Особенно этот набор, совсем, как мозаика. Я не понимаю, как другие люди не могут это почувствовать. Отдаешь свои деньги и берешь какую-то мебель, ну просто таки какую-то мебель, ни тебе души, ничего, только чтоб иметь, такую-то мебель. А у нас это наши собственные вещи, на них пот и в них любовь, любовь к этим вещам, ведь сами делали.
Му ж, Эй, жена, иди сюда и садись.
Жена. Это еще зачем? Я хотела бы посмотреть какой он изнутри.
М у ж. Нельзя ж к людям в шкаф залезать.
Ж ена. Я же хотела только так. Но ты же всегда лучше всех все знаешь. Пожалуйста, нет так нет. Снаружи этот шкаф —ничего потрясающего. И таких наборов на дверцах теперь уже не делают теперь уже модно стекло с пестренькими занавесками. Но, может, он внутри очень хорош, я только это и хотела посмотреть.
Муж. Так-так, а теперь садись!
Ж е н а. Что это за тон? Ты опять пьешь слишком много. Я тебе разбавляю водой, ты плохо переносишь.
Же н их. Что же, если вы хотите осмотреть, пожалуйста, ваш интерес мне приятен. Вот ключи... Мария, открой,
Невеста. Не пойму, это вроде не тот ключ. Он не вертится.
Жених. А ну, давай сюда. Тебе еще поучиться нужно. Этот замок я сам вставил. (Пытается повернуть) Черт подери! Ах, будь ты Проклят! (Приходит в ярость.) Да чтоб ты сдох!
Невеста. Вот видишь, и ты не можешь.
Жених. Должно быть, замок заело. Не понимаю даже.
Же н а. А может, там внутри ничего особенного. Тогда и смотреть не стоит. Оказывается, очень трудно открывать замок в этом шкафу. Да, это, конечно, недостаток шкафа.
М уж (угрожающе), А ну, садись. Мне уже надоело тебя слушать.
Сестра. Ах, раз мы уже все встали, может быть, потанцуем немного.
Молодой человек. Вот именно. Давайте сдвинем стол.
Жених. Потанцевать — это хорошо. Но где взять музыку?
Друг. Я играю на гитаре. Она там, в передней. (Приносит гитару.)
Все
встают. Отец и муж отходят влево, садится. Оба курят. Жених и молодой человек поднимают стол и относят в сторону.
Молодой человек. Станьте осторожней.
Жених. Нет надобности. Можно и без нежности. (Ставит резко. Одна ножка подворачивается.) Так, а теперь потанцуем.
Молодой человек. Вот видите, ножка подломилась. Надо было все-таки поосторожней.
Невеста. Что там поломалось?
Жених. Да ничего. Мелочь. Теперь будем танцевать.
Невеста. Как же ты так неосторожно. Куда смотрел?.
Жена. Вы должны всегда помнить о пролитом поте. Но хороший столярный клей был бы лучше...
Жених. У вас, однако, острый язычок. Разрешите вас пригласить.
Ж е н а. Неужели вы не хотите свой первый танец танцевать с женой?
Ж е них. Разумеется. Пошли! Мария.
Н ев ест а. Нет, я хотели бы танцевать с господином Гансом.
Сестра. А с кем же я?
Невеста (мужу). Вы не танцуете?
Муж. Нет. Моя жена еще свистеть начнет.
С е с т р а. Но вы все же потанцевали бы, а то я остаюсь одна. Муж. Неладно получится, ведь мне и не хочется вовсе.
Друг (с гитарой, в шезлонге). Ну, я могу вальсок. (Играет)
Танцуют, Жених с женой, невеста с молодым человеком, сестра с мужем жены.
Жена. Быстрее, быстрее. А то, как в карусели.
Танцуют быстро. Танец прекращается.
Вот это шик! Неплохо станцевали. (Садится с маху в шезлонг. Треск. Жена и друг вскакивают)
Друг. Где-то треснуло.
Ж е на. Здесь что-то сломалось. Это я виновата.
Жених. Ничего, ничего! Я отремонтирую.
Ж е н а. Да, конечно, ведь вы же специалист по мебели. Это главное.
Невеста. Видно, для вас это было слишком быстро вы так и повалились..
Жена. Да, у вашего мужа есть хватка.
Сестра. Вам не понравилось?
Муж. Сегодня понравилось. Да.
Жена. Ты бы лучше подумал о своем сердце — еще заболит.
Муж. Ты что, за меня боишься?
Жена. Отдуваться ведь мне, как всегда.
Жених. Может, присядем опять?
Невеста (другу). Вы чудесно играете,
Друг, Когда вижу, как вы танцуете.
Жених, Давай - давай, не трепись. Посидим теперь. Ну, как вам поправился танец?
Молодой человек. Отлично, Не хотите ли еще?
Ж е н и х. Нет.
Отец. Можно еще вина? Тогда и поболтать приятней,
Жених. А теперь поставим стол опять на середину, (Вместе с молодым человеком поднимает стол.) Но в этот раз уж будьте осторожны.
Мать приносит вино. Все подсаживаются к столу.
Жена. Спойте что-нибудь, я так люблю слушать пение,
Друг. Пою я не так чтоб хорошо.
Жених. А хорошо и не требуется. Спой просто так, для удовольствия.
Жена. Мой муж иногда поет. Он и на гитаре может.
Молодой человек. Пожалуйста, сыграйте.
Жена. Возьми гитару!
М у ж. Да я уже ничего не помню.
Сестра. Сыграйте!
Муж. Вдруг еще собьюсь.
Ж е н а. А ты всегда сбиваешься.
Сестра. Ну хоть разок.
Муж. Что ж, один раз, пожалуй. (Наигрывает.)
Жена. Раньше он всегда играл, а с тех пор как мы вместе, совсем бросил. Оп мне надоел своей преданностью. Раньше он знал множество песен, потом забыл многие, помнил все меньше и меньше, стал все чаще сбиваться, так, будто у него маразм. И, наконец, осталась у него только одна песня. Вот ее ты сейчас и пой.
Муж. И спою. (Подыгрывая себе на гитаре, начинает бодро) «Привидение в Любенау,
Говорят, не раз уже... (Сбивается.)
Говорят, не раз уже... Не раз уже...».
Забыл. Вот теперь я забыл и эту песню... Последнюю.
Ж е на. Маразм!
Жених. Ничего! Вот я вообще петь не умею.
Молодой человек. Может, тогда тогда еще немного потанцуем?
Ж ен а. А я больше не хочу,
Жених. Ну, тогда посмотрим на других.
Отец. Мария хорошо танцует.
Невеста и друг танцуют.
М у ж (дергает струну). Вот это «до»...
Друг (возбуждённо). Вы танцуете великолепно. Еще быстрее!
Жени х. Вы только не свалитесь.
Ж е н а (жениху). Я бы так не посмела танцевать.
Сестра, А вы умеете так?
Жена. Это зависит от партнера.
Друг (останавливаясь). Вот что кровь освежает. На твою жену. Классно танцует. Но мне хотелось бы что-нибудь выпить.
Отец. Не сядем ли мы все к столу? Ведь так даже не поговоришь.
Жених. Правильно, садитесь все. (Невесте, вполголоса). Ты, что? Хотела бы еще танцевать?
Невеста. Но теперь сядем по-другому. Другу.) Вы садитесь сюда... (Жене.) А мы извольте сесть там. (Жене) А вы извольте сесть там. (Жена садится рядом с женихом.) Папа, ты сиди во главе стола.
Жених. (откупоривая бутылки), А теперь выпьем! За душевность и дружбу!
Молодой человек. У своего очага.
Друг. Где все создано своими руками.
Отец. Будьте здоровы! Когда ты, Мария, еще бегала в короткой юбчонке, тебе один раз дали выпить вина. Твой дедушка забавлялся. Он хотел, чтобы ты потанцевала, но ты сразу же заснула.
Жена. Так вы уж лучше не пейте.
Муж. Я не видел еще никого, кто танцевал бы так хорошо.
Друг. Вот теперь и у меня хорошее настроение. А то до сих пор у нас было вроде как чопорно. {Встает} Это что еще такое? (Смотрит на стул.) Я тут зацепился.
Невеста. Вам больно?
Друг. Тут щепка откололась.
Ж е н и х. Это ничего,
Друг. Стулу-то ничего. Но мои лучшие брюки...
Жен и х. И ты их задел специально в мою честь,
Д р у г. Да! Но теперь я спою.
Жених. Нет особой необходимости, если ты поешь неохотно.
Друг (достает гитару). Я пою
Жених. Я хотел сказать — если у тебя испортилось настроение.
Друг. У меня не испорчено настроение.
Женях. Из за брюк,
Друг. Это было ради танцев.
Отец. А все-таки есть провидение. Вот и Форст говорил,
Друг (поет).
«Оба таяли от счастья,
И он мечтал ее обнять.
В темноте пылали страсти,
И она устала ждать.
Но в лоб ее поцеловал он,
И шлюхой барышня не стала;
Ведь зазорно шлюхой стать!
О, как сладко ждали руки!
Как оба жаждали любить!
Страшнее жажды нету муки —
Но как сырую воду пить?
И в лоб его поцеловала
Она, что шлюхою не стела,
И вот не знала, как ей быть...
И стал он шляться к потаскухе,
Зато ее не осквернял!
Там он поставил в новом духе;
Пил, обнимался в блевал,
А потаскуха объявила,
Что в добродетели — вся сила,
И он в душе аскетом стал,
Но без него она пылала,
И тот пожар бил так силен,
Что надежный, крепкий малый
В коты был ею приглашен,
Все норовил ее, бывало,
В подворотнях тискать он.
Щипки, шлепки и оплеухи
ЕЙ доставались, точно шлюхе,
Но был на его свой резон!
Но у него ума хватало,
Он все же понял, что почем:
Да, в лоб ее поцеловал он,
Оп был - ханжой, а стал — скотом.
И в лоб она поцеловала.
Теперь со лбов у них сияло,
Что оказались майской ночью
Она — шлюхой, он — котом!»
Жена смеется.
Жених. Я это знаю. Одна из твоих лучших песен. (Жене.) Вам нравится? Но я хочу еще вина достать.
Друг. Да, песня хороша. Особенно мораль. (Невесте.) Вам нравится?
Невеста. Я, может быть, ее не поняла.
Ж е н а. К вам это и не относится.
Отец (тревожно). А где же Ина?
Невеста. Не знаю.
Жених. И господина Мильдиера тоже не видно. Почему его вообще пригласили?
Н е в е с т а. Он сын нашего домовладельца.
Ж е н и х. И значит, лакей.
Невеста. Они, наверно, вышли.
Отец. Тем лучше, значит, они не слушали эту песню.Но теперь все же погляди, Мария, где они.
Ж е н а . А может, они-то и поняли эту песню.
М у ж. Ведь и ваша госпожа мама тоже на кухне.
Жених. Она готовит крем.
Невеста (жениху, шепотом). Это была похабщина.
Жених. И после того как ты с ним танцевала?
Невеста, Теперь мне стыдно.
Жених. За танец.
Невеста. Нет, за то, что у тебя такие друзья. (Уходит.)
Друг. Вот теперь я в отличном настроении. Когда я выпью, я как бог.
Жених. Ты бы должен был сказать; когда бог выпьет, он как секретарь.
Друг (смеется, несколько раздраженно}. Хорошо сказано. Обычно ты не так остроумен.
М у ж. Мне вспомнился анекдот. Однажды господь бог вышел погулять, инкогнито. Но так как он забыл надеть галстук, то его узнали и отправили в сумасшедший дом.
Друг. Это надо было рассказывать совсем по-другому. Так вся соль пропала.
Отец. Хорошо, но вот Иозиф Шмидт действительно попал в сумасшедший дом. И вот как это произошло...
Входят сестра, молодой человек и н е в е с т а.
Сестра. Мы помогали маме сбивать крем.
Жених. Ничего-ничего, мы все в хорошем настрое!
Молодой человек. Крем получается отличный.
Ж е н а. Его готовит на горячей плите,
Сестра. Нет, мы приготавливаем крем не на плите.
Ж е н а. Вот как, а я думала, вы скажете —на плите, а то вы оба такие красные. (Смеется, откидывается на стуле; треск. (Вскакивает.)
Друг. Что-нибудь сломалось?
Жена. Боюсь, что стул.
Жених. Это исключено. Вы можете в нем кататься от хохота. Я скреплял трехсантиметровыми болтами.
Ж е н а. Но я больше не решусь на него сесть. Уж лучше на шезлонг.
Сестра. Там вы уже побывали. Ножка отломана.
Друг (обследует стул). Да здесь и впрямь что то не впорядке. И теперь это уже не щепка. Но все же нужно следить за одеждой.
Жених (подходит). Э, да это тот самый стул, который малость подкачал. На него не хватило болтов. Жаль, я не знал, что это тот самый стул, я бы сразу попросил вас присесть на другой.
Н еве с т а. И тогда то был бы «тот самый стул».
М у ж. А вот еще один стул свободен!
Молчание.
М а т ь. Пожалуйста, вот крем и глинтвейн!
Д р у г. Великолепно! Глинтвейн! (Потягивается.) Так, а теперь только подлокотник. Но зато я ничего не порвал на себе. Выпьем. (Подлокотник отламывается.)
Ж е н и х. Вот теперь совсем уютно. Выпьем.
В с е. Будьте здоровы!
Же них (матери). Это за твое здоровье, мама!
Мать. Хорошо, только не проливай вино на жилет, вон ты уж посадил пятно.
Отец. Кстати, раз мы уже говорим о стульях... У Розенберга и компании в их конторе были особые стулья специально для посетителей — сиденья очень низкие, такие, что сядешь и колени торчат вровень с головой. И это всех так подавляло, что Розенберг и компания разбогатели. Тогда Розенберг купил новый дом, новую красивую обстановку, но эти стулья он сохранил. И всегда говорил растроганно: вот с какой скромной мебелишкой я начинал. И я никогда этого не забуду, чтобы не стать высокомерным и чтоб бог меня не покарал..,
Жена, Но я же вовсе не хотела, чтобы стулья ломались, Я здесь, ни при чем.
М у ж. Никто ничего подобного и не говорил.
Жена. Вот именно. И значит, я теперь виновата.
Друг. Возник внезапный диссонанс. Может, я сыграю па гитаре и спою?
Жених. Если ты еще не устал?
Друг. С чего бы это?
Же них. От питья и от танцев. Ведь у тебя же больной же-лудок.
Друг. Я никогда не болел желудком.
Жених. Но ведь ты постоянно принимаешь натрон.
Друг. Это вовсе не значит, что я болен.
Ж е н и х. Ну что ж, я только о тебе забочусь.
Друг. Весьма благодарен, но я не устал.
Пауза.
Молодой человек, А вы смотрели в театре пьесу «Ваал»?
Муж. Эта пьеса — свинство.
Молодой человек. Но все-таки она сильна.
Муж. Значит это сильное свинство. А сильное свинство хуже слабого. Если у кого есть талант к свинству, разве это можно считать простительным? Вам-то вообще не следовало смотреть такие пьесы.
Молчание
Отец. Эти современные авторы всегда вываливают в грязи именно семейную жизнь. А ведь это самое лучшее, что есть, у нас, немцев.
Друг. Вот это правда.
Пауза
Жених. Так-так. А теперь все же повеселимся. У меня не каждый день свадьба бывает. Пейте и не сидите так чинно. Я для примера снимаю пиджак. (Снимает.)
Пауза.
Друг. Есть у тебя карты? Можно бы перекинуться в картишки.
Жених. Карты в шкафу.
Жена. Который не открывается.
Друг. Может, попробовать ломиком.
Невеста. Надеюсь, вы не серьезно?
Друг. Когда-нибудь надо же его открыть.
Н е в е с т а. Но не сегодня.
Ж е н и х. Не ради карт.
Друг (грубо). Ну тогда скажите, чего нам еще тут еще делать.
Жена. Можно посмотреть, какая еще есть мебель.
Жених, Отличная мысль. Я буду вашим проводником.
Все встают.
Сестра. Уж лучше я останусь здесь.
Нев е с т а. Одна? Это не годится.
Сестра. А почему бы и нет?
Невеста. Потому что всему должны быть пределы.
Сестра. Раз так, тогда я скажу. Я не хотела вставать, потому что стул поломан.
Невеста. А почему ты его сломала?
Сестра. Он сам сломался.
Друг (ощупывает стул). Если сидеть на нем неподвижно и при некотором усилии, то он еще выдержит.
Отец. Может, пойдем посмотрим другую мебель.
Друг (тихо, жене). Стол-то пока еще цел.
Ж е н их. Да там ничего особенного нет.
Жена. Лишь бы только держалось.
Жених. Пошли, Мария.
Не в е с т а (сидит). Ладно, я догоню, идите вперед.
Все уходят в среднюю дверь. Говорят, уходя.
Жена (другу). Жених-то даже пиджак снял.
Друг. Это беззастенчивость. Теперь, значит, все дозволено.
Невеста плачет навзрыд, сидя у стола.
Ж ен и х (входя обратно). Нужно поискать карманный фонарик, там с проводкой что-то случилось.
Невеста, Почему ты не дал ее сделать монтеру?
Жених. Чего это ты еще? Твоя сестра могла бы вести себя поприличней.
Н е в е с т а, А твой дружок?
Жених. Так не танцуют, если хотят, чтоб уважали.
Невеста. А этот Мильднер. Как он старательно говорил
про девственную невесту! Я покраснела, и все заметали. И он
еще так уставился на меня. А потом эта злополучная песня. Он мстил за что-то.
Жених. А потом еще и похабщина. Он решил, что с этакой можно себе позволить,
Невеста. Поосторожней, ты. Это ведь твой друг, А я не такая. Жених, Как нам теперь от них избавиться? Они - жрут, пьют, курят, треплются и не собирается уходить. В конце концов это же наш праздник.
Невеста. И еще какой!
Жених. Ты не должна вести себя так. Когда они уйдут?
Н е в е с т а. Они все нам испортили.
Же них. Я хочу, чтобы мы были одни. Слышишь, они опять идут.
Не в е с т а. А я не хочу, чтобы они уходили. Тогда будет еще хуже.
Жених (надевает пиджак). Здесь все же прохладно.
Все остальные показываются в дверях.
Отец, Нам пришлось ждать ни кухне, в спальной света.
Друг. Мы не мешаем?
Жена внезапно надрывно хохочет.
М у ж. Что это с тобой?
Жена. Все это так смешно.
М у ж. Что тебе смешно?
Жена. Все, все. Изломанные стулья, собственный очаг. Развлекательная беседа. (Хохочет исступленно.)
Невеста. Но Эмилия!
Жена. Все переломано. (Хохоча, садится на стул, он разливается.) Ага, и этот тоже! И тот тоже. Теперь уже мне придется сидеть па полу.
Друг (смеется). Вы правы, надо было нам привезти с собой складные прогулочные стулья.
Муж (подхватывает жену). Да ты с ума сошла. Если дешь себя так нести, ты все переломаешь. Причина вовсе не в мебели. (Жениху.) Извините, пожалуйста.
Друг. Рассядемся как придется. Все это, в общем, пустяки если нам весело.
Рассаживаются.
Сестра. Жаль, что не было света. Кровати действительно прекрасные.
Жена, Да-да, и свет испорчен тоже.
Невеста. Принес бы ты еще вина.
Жених. Оно а подвале. Дай мне ключи.
Невеста. Сию минуту.
Оба уходят.
Жена, Какой-то странный запах!
Друг. А ведь раньше ничего не чувствовалось.
С е с т р а,Я не замечаю никакого запаха.
Жена. А я угадала. Это столярный клей.
Д р у г. Ах вот зачем я им дарил одеколон. И надо же было сразу полбутылки.
Ж е на. Но сейчас уже но скрыть запаха клея, он все перешибает.
Невеста возвращается.
Отец. Когда ты вот так появляешься на пороге, у тебя хо-роший вид. Ты уже девочкой имела хороший вид. Но сейчас ты в расцвете.
Жена. Платье хорошо сшито.
Невеста. Да, мне, слава богу, не надо прибегать, к уловкам.
Жена. Это намек?
Н е в е с т а. Тебя это задевает?
Ж е н а. Зачем в чужом глазу сучок искать, когда в своем бревно.
Невеста, У кого бревно?
Жена. Платье так хорошо сшито, что даже не заметно, в каком ты положении.
Невеста (плачет). Это... это.,.
М у ж. Что ты болтаешь?
Жених (возвращается). Вот и вино! Что с тобой приключилось?
Сестра. Пошлая бестактность.
Ж е н а. Кто сказал — пошлая бестактность?
Отец. Да успокойтесь же! Будем здоровы!
Жених (сестре). Но смей оскорблять гостей.
Сестра. А они смеют оскорблять твою жену?
Ж е н а. Я ничего такого не сказала.
М уж. Неправда, ты вела себя непристойно.
Жена (раздражаясь). Я сказала только правду.
Жених. Какую там еще правду?
Ж е н а. Да что вы притворяетесь.
Муж (угрожающе нагибаясь). Возьми себя в руки!
Ж ена. А это правда, что если женщина беременна, то, значит, что она беременна.
Муж отрывает ножку стола и швыряет в жену, сбивает вазу, на шкафу. Жена плачет.
Жених (яростно, сестре). Это была твоя ваза.
Сестра. Поэтому ты ее туда и поставил, тебе наплевать.
Жених, Не успею сейчас тебе ответить, но зато это мой стол. (Ощупывает стол, проверяя, держится ли он еще.)
Муж (возбужденно расхаживает «вэад и вперед). Вот я ее проучил. И и уже, конечно, жестокий грубиян. Так всегда. Она мученица, а я жестокий грубиян. Но я терпел ее семь лет: спрашивается, кто ожесточил меня. Я слишком уставал работая на нее, чтобы я еще мог ее ударить. А ей, видится ли, всегда худо, когда мне- хорошо; она начинает считать когда я пью, а когда я считаю деньги, она ревет. Была у меня картина, полюбилась мне, так нет же, пришлось выбросить потому что она ей не понравилась. Но ей эта картина не нравилась именно потому, что я ее любил. А как только я ее выбросил она подобрала ее и повесила в своей комнате. И когда я это увидел она обрадовалась и заявила, что для нее-то она достаточно хороша. И еще жалела себя, что ей приходится подбирать то, я выбрасываю. Я разозлился и забрал картину, тогда она стала реветь, будто я ее лишаю даже этого,.. «Даже этого нельзя – так ныла она о самых недоступных вещах. Вот такая она и такие они все. Со дня свадьбы становишься…нет, нет не животным, которое служит госпоже, человеком, которое служит животному. От сознания этого так опускаешься, что и впрямь себе заслуживаешь все, все…
Пауза.
Жених (с трудом). Давайте выпьем еще немного. Ведь сейчас еще только девять.
Друг, Да ведь больше нет стульев.
Молодой ч в л о в е к. Но мы еще можем танцевать.
Д р у г. С меня хватит.
Жени х. Еще недавно тебе это нравилось,
Д р у г. До того как я сел на щепку.
Жених. Ах вот что! (Смеется.) Поэтому ты и стоишь таким тихоней.
Друг. Разве это был мой стул?
Жених. Нет, это был мой стул. Был! Теперь уже нет ни одного стула.
Друг. Ну что ж, значит, можно расходиться. (Уходит.)
Молодой человек. Благодарю вас. Это был прекрасный вечер. Но тут где-то мое пальто.
Ж е н а. Проводите меня.
Муж (вышел и вернулся с пальто и шляпкой жены). А я вынужден еще раз извиниться за то, что у меня такая жена.
Жених. Не стоит.
Жена. Теперь я не решаюсь вернуться домой.
Муж. Вот она — твои месть. Но теперь спектакль окончен и начинается серьезный разговор. (Берет жену под руку,) Пошли. (Уходит, уводя молчащую, подавленную жену.)
Ж е н и х. Теперь они уходят, успев нажраться. Мм остаемся одни, а вечер едва начался.
Невеста. Только что тебе хотелось, чтобы они ушли. Вот видишь, как ты непостоянен. И меня ты, конечно, тоже не любишь.
Друг (заходит, не снимая шляпы}. Теперь уже такая вонь, что просто невтерпеж.
Жених. Какая вонь?
Друг. Твой клей, который оказался негодным. Это просто бесстыдство приглашать гостей на такую свалку мусора.
Жених. Тогда, значит, я вынужден просить у тебя прощения за то, что мне не понравилась твоя похабель, и за то, что ты переломал мне стулья.
Друг. Может, вам все же лучше дождаться пока вы получите эту кровать водяночного дядюшки под свое брачное ложе. Счастливо оставаться! (Уходит.)
Жених. Пошел к чертям!
Отец. Пожалуй, и нам лучше уйти. О мебели мы еще поговорим, а кровать, разумеется, в вашем распоряжении. Я-то думал, что лучше всего рассказывать о таких вещах, которые никого лично не касаются. Людей нельзя оставлять так просто друг с другом, они это плохо переносят. Пошли, Ина.
Сестра. Жаль, что такой прекрасный вечер и так закончился. В конце концов, это же единственное, что можно сохранить. А потом, как говорит Ганс, начинается жизнь.
Невеста. Ты, во всяком случае, основательно испортила вечер. И с каких это пор ты называешь Мильднера просто Гансом?
Молодой человек. Благодарю вас еще раз. Для меня это был прекрасный вечер.
Трое уходят.
Жених. Спасибо и богу и черту! Наконец-то ушли.
Невеста. И раэнесут наш позор по всему городу! Завтра уже все будут знать, что у нас произошло, будут смеяться над нами. Будут смеяться. глядя из окон. В церкви будут смотреть на нас и вспоминать о мебели, к как свет не зажигался, и крем не получился, и, самое поганое, что невеста беременна. А я надеялась, скажу, что преждевременные роды.
Жених. А наша мебель, а работа?.. Пять месяцев работы? Об
этом ты не думаешь? Не думаешь о том, почему они так покатывались от хохота над похабщиной, которую пели? Потому что ты отплясывала , как в бардаке, пока лучшие стулья не развалились. Это ведь твоя подружка старалась.
Невеста. А похабщину распевал твой друг! Черт бы по
брал твою мебель. Ты же даже не покрасил её— чего там заботиться о внешнем виде, главное, чтоб прочно и удобно. Пять месяцев затратил на это, пока уже мое положение заметно стало. И все ради этого барахла, этого мусора, этой халтурной работенки. И зачем только мы поженились?
Ж е н их. Ну вот они ушли, и теперь начинается наша брачная ночь. Началась!
Пауза. Расхаживает по комнате. Она стоит у окна.
Невеста. Почему это тебе понадобилось танцевать первый танец, вопреки всем обычаям, с этой поганой бабой, До сегодняшнего вечера я не знала, какая она, считала ее своей подругой... Какой позор!
Жених, Потому что она сказала какую-то гадость о мебели.
Невеста. И ты хотел ее заставить переменить мнение. Так, по-твоему, лучше?
Пауза.
Ж е н и х. А все потому? Потому что, если поступаешь не как другие, тогда они злятся. И больше всего злятся, если знают, что получилось хорошо то, что сделано не по ихнему, Тогда они мстят. Никто из них не способен сделать ничего похожего на эти стулья, ни нарисовать, ни нарезать, ни подогнать. Но вот маленький просчет. Клей оказался плохим, это им на руку. Но я и думать об этом больше не хочу. (Идет к шкафу, пытается открыть.)
Невеста, Не хочешь, так напомнят. Я никогда этого тебе не забуду. (Рыдает.)
Жених. Чего? Что клей оказался плохим?
Н е в е с т а. Бог тебя накажет за эти насмешки.
Жених. Уже наказывает. К чертям проклятый замок! Теперь уже все равно. (Нажимает на дверцу шкафа, она ломается.)
Невеста. А теперь ты сломал еще и шкаф нз-за того, что был сломал замок.
Жених, Теперь я достал домашнюю куртку, а не ты наконец можешь убирать. Долго мне еще ходить но этому свинюшнику?!
Невеста начинает убирать.
(У шкафа, надел куртку, считает деньги). Да. Недешево обошлось. Вина из погреба можно было бы уже ж не доставать.
Невест а. А стол охромел, не хватает двух ножек.
Жених. Глинтвейн! Харчи! А теперь, еще нужно ремонтировать.
Невеста. Стулья... Шкаф... Шезлонг.,.
Ж е н и х. Проклятые свиньи.
Н е в е с т а. И твоя мебель!
Жених. Свой собственный очаг...
Н е в е с т а. Знаешь, что имеешь...
Жених, И лучше следить, бережешь.
Невеста (садится, закрывает лицо руками). И этот позор!
Жених. А тебе необходимо убирать в подвенечном платье? Опять его испортишь. Вон уже винные пятна.
Нев е ста. Каким ты жалким выглядишь в этой куртке. Совсем другое лицо. Куда хуже.
Жених. А ведь ты постарела. Когда ты ревешь, это особенно заметно.
Н о в е с т а. Теперь уже нет ничего святого.
Жених. Наступила брачная ночь.
Пауза.
(Идет к столу). Все вылакали. Скатерти больше досталось, чем мне. Бутылки все пустые. Вот только в нескольких рюмках осталось. Теперь необходимо экономить.
Невеста. Что ты делаешь?
Жених. Допиваю рюмки! Вот возьми — еще совсем полная.
Н е в е с т а. Мне не до этого.
Жених. Но, в конце концов, это все же брачная ночь!
Невеста берет рюмку, пьет, отворачиваясь.
Хотя И нельзя сказать, что я пью за твою девственность, поскольку ты уже беременна...
Невеста. Ну, это уж самое гнусное за сегодняшний вечер! Ты сам себя превзошел. А кто виноват? Ведь это же ты лез, как похотливый козел.
Жених (непоколебимо}. Но все же нам предстоит сегодня еще ночь, в которую мы в кругу семьи, под родным кровом...
Невеста горько смеется.
..должны плодиться, размножатся. Это, так сказать, святое таинство.
Невеста. Говорить ты умеешь.
Жених. Итак, я пью за твое здоровье, дорогая супруга, и пусть мы будем счастливы.
Оба пьют.
Невеста. Ты сейчас не все правильно говорил, однако правильно, что сегодня праздник, и тут уж не стоит придираться.
Ж е н и х. Вообще-то могло быть и куда хуже.
Невеста. С твоим дружком.
Ж е н и х. И с твоей родней.
Н е в е с т а. Неужели нам необходимо ссориться?
Жених. Нет! Да еще в брачную ночь.
Пьют оба рюмку за рюмкой.
Невеста. Брачная ночь! (Икает.) Вот это весело! Прекрасная брачная ночь!
Жених. А все-таки, почему бы я нет. Будь здорова!
Невеста. Песня-то какая неприличная. (Хихикает} «Надежный крепкий малый...» Все вы такие... «О подворотнях тискать…»
Жених. (вскакивая). А рассказики твоего палаши.
Невеста, А моя сестрица там в коридоре? Обхохотаться.
Ж е н и х. А как эта шлюшка чуть не свалилась на пол.
Не в е с т а. А как они все таращились, когда шкаф не открывался.
Жених. Ток они но крайней мере не смогли туда заглянуть.
Невеста. Хорошо, что они убрались.
Ж е н и х. От них только шум и сор.
Невеста. Разве недостаточно быть вдвоем?
Ж е н их. Теперь мы одни.
Невеста. А куртка все-таки плохо выглядит.
Ж ен их. И платье тоже. (Разрывает на ней платье.)
Н е в е с т а. Теперь и оно развалилось.
Ж е н их. А теперь все равно. (Целует ее.)
Не веста. Ты прямо дикарь!
Жених. А ты красивая. У тебя такая белая грудь.
Невеста. Ой, больно, ты мне делаешь больно, милый.
Жених (тащит ее к двери, открывает рывком, ручка остается у него в руке). И ручка тоже, Ха-ха-ха! И она тоже. (Швыряет ее в фонарь. Он гаснет.) Пошли.
Невеста. Но кровать — кровать.! Ха-ха-ха!
Жених. Чего там еще с кроватью?
Н е в е с т а. Она ведь тоже развалится!
Жених. Ничего! (Утаскивает ее. Темно. Слышится грохот разваливающейся кровати.)
